«Что за книжка у вас, барин?» Тут Кибальчич и предложил взять, почитать. А понравится – оставить у себя или передать другому.
Когда возвращались, помрачневший ЭнТэ сказал:
– Вы должны были сделать это месяц назад. Совсем иной получился бы разговор.
– Какой?
– Деловой, – сердито ответил ЭнТэ.
Развеселился он только, когда, возвращаясь лесом, вдруг увидели двух старух, улепетывающих от них в чащу. ЭнТэ засвистал, заулюлюкал, а потом сказал:
– Не думаю, что они приняли нас за разбойников. Признайтесь,
Кибальчич, лес – ваш? Не пускаете крестьян по ягоды?
Кибальчич смущенно молчал. Действительно, Мария запретила крестьянам собирать ягоды и вообще ходить в лес, опасаясь пожара, поскольку был случай: уселись мужики покурить табаку на лесной поляне, раздули костерок – быть бы большому пожару, если б не гроза с ливнем.
–– Ничего, Кибальчич, не переживайте. Скоро народ снимет камень с вашей благородной души. Грядет черный передел!
В таком вот виде – барчука, дармоеда и захребетника – выглядел он в глазах ЭнТэ.
На другой день собрались к Григорию Иващенко, на конюшню. В этот раз решили сперва заинтересовать книжкой, почитать, а уж потом оставить.
Получилось удачно, кроме Иващенко в конюшне оказались Володька и Еремей Стефанюки – все из той же многолюдной семьи. Иващенко был озадачен, показывал лошадей, стойла, упряжь, что аккуратно висела на стенах, и беспокойно поглядывал раз за разом: чего приволоклись панычи? Стефанюки, сидя на хомутах, тоже взирали с любопытством – не столь на панычей, сколь на Иващенко, что ходуном ходил от старательности и рвения.
Тут-то и предложил ЭнТэ почитать им сказку. Хотите? Еще как хотим, – был ответ.
– Сказку читай да на ус мотай, – значительно произнес ЭнТэ эпиграф.
Кибальчич тоже снял со стены хомут, сел в стороне, чтоб видеть всех сразу. Необыкновенно бодрое выражение сияло в лицах, понятливое, толковое. Читал ЭнТэ хорошо, внятно, с тайной злостью, печалью, иронией. Мужики вздыхали, качали головами. И вдруг ЭнТэ прервал чтение.
– Понятно? – испытующе поглядел в лица.
– Понятно! – дружно закивали, отозвались хором,
– Похоже на вашу жизнь?
– Ясно, похоже. Все, как у нас.
– Ну, а дальше читайте сами, – сказал ЭнТэ. – Книжку мы вам оставим. Что непонятно, объясним.
– Почитаем, – отозвались Стефанюки. – Гришка у нас грамотный.
С тем же недоумением и проводили, с каким встретили.
– Вот так надо говорить с народом, – назидательно произнес ЭнТэ.
Кибальчич не ответил. Одно знал: ни слова из сказки не слышали мужики. Только об одном думали во время чтения: чего пришли?
Еще грамотен был второй денщик брата Емельян Беспальченко, повар. Но, поглядев на него, настороженного,
