так долго-то? – буркнул из комнаты недовольный мужской голос.
– Да я это, на работе задержалась, – махнула рукой Елена Петровна, снимая ботинки.
– Мм… – промычал голос.
Итак, судья назначает пенальти!
– Опять футбол смотришь, Сеня?
– Да ну их, – раздраженно бросил Семён Иваныч и от злости выключил телевизор, швырнув пульт на кресло – тот отскочил, словно на батуте, и забился в угол. – Дебилы! Три мяча уже пропустили. Сейчас и четвертый в ворота прилетит, сто процентов. Даже смотреть не хочу.
После душа Елена Петровна переоделась и зашла на кухню, где Семён Иваныч сидел с газетой в руках под самопальную настоечку.
– Чего пишут? – спросила она.
– Да ерунду всякую, – пробурчал он, сложил газету пополам и опрокинул стопку.
– Слушай… – Елена Петровна пыталась подобрать слова. – Соседка наша, этажом выше которая…
– Че?
– Ты когда-нибудь видел ее мужа?
– Оно мне надо?
– Тебе ничего не надо.
– Зато тебе свой нос везде засунуть требуется, – с пол-оборота завелся Семён Иваныч.
– Ну, ладно тебе, ладно. – Она погладила его по седому затылку – и Семён Иваныч сразу же остыл. – Просто это… она год назад мальчика родила…
– И?
– Теперь у нее девочка…
– И?
– И пузо.
– И?
– Что ты все «и» да «и»?
– А тебе чего? Пусть плодятся – их проблемы. Слышала, как она кричала на весь дом от удовольствия? – Семён Иваныч ущипнул жену за бедро, та хихикнула и убрала его руку.
– Кричать-то кричала, да только он не кричал.
– Кто?
– Муж.
– Чей? – Семён Иваныч плеснул себе настойки и опрокинул еще одну стопку.
– Ну не мой же, Сеня!
– Откуда знаешь, что не твой? – он лукаво хохотнул.
Елена Петровна с обиженным видом толкнула мужа в плечо.
– Может, она притворялась вообще.
– А чего ты, собственно, до этой соседки докопалась?
– Я ни разу не встречала ее мужа и не слышала, чтобы их дети шумели или плакали…
– И че?
– И то, Сеня! Судя по тому, что я наблюдаю, она рожает беспрерывно. Это во-первых. Во-вторых, я ни никогда не видела вживую ни ее мальчика, ни ее девочку.
– Так они ж маленькие еще. Она их, наверное, в коляске выгуливает.
– Выгуливает. Но они должны хотя бы там сопеть, шевелиться… плакать, в конце концов. Да и год если пацану, пора бы ему уже топать по потолку…
– Хм. – Семён Иваныч встал, убрал со стола графин с настойкой и спрятал его в шкаф. – Не знаю, что сказать.
– Вот и я не знаю.
– Ты бы поменьше наблюдала – поспокойнее бы жилось.
– Эт
