и гонял пиная. Одному гусю Пантелей даже заехал галошей прямо в морду – бедная птица застонала и бросилась утекать, активно размахивая крыльями и возмущенно горлопаня.
Добежав до колодца, он поставил ведро на землю и перегнулся через парапет: мрачная глубина уходила в бесконечность. Пантелей несколько раз крикнул вниз: «Э-э-х-х!», дождался, пока эхо полностью растворится и выпрямился. Он взялся за рукоять ворота и стал его вращать, опуская в колодец ведро на веревке. Зачерпнув воды, он, на этот раз двумя руками, потому что наполненное до краев ведро было для него тяжелым, принялся крутить рукоятку в обратную сторону. Пантелей не без усилий вытащил наполненное ведро и поставил его на парапет, после чего перелил воду в свое, расплескав немного жидкости на землю. Он заблокировал рукоять, напоследок еще раз перегнулся через колодец и смачно плюнул вниз. Громко смеясь, он схватился за ручку ведра и потопал к дому скособочившись.
Не успел паренек пройти несколько шагов, как за его спиной раздался громкий неприятный голос:
– Зачем ты в меня плюнул?!
Опешивший Пантелей остановился и поставил ведро на землю.
– Я спрашиваю, зачем ты в меня плюнул, паскудник?!
Вибрации неведомого голоса волной пробежали по спине паренька. Он развернулся и медленно зашагал обратно. Из чрева колодца доносились странные звуки и раскатистый издевательский смех. Пантелей приблизился к парапету, оперся на него обеими ладонями и наклонил туловище. Внизу, в черноте дна копошилось нечто.
Паренек оцепенел.
– Ты – маленький несносный гаденыш! – вылетело из дна. – Ты больше не сможешь нормально испить воды!
Пантелей плюнул в колодец во второй раз, побежал к ведру с водой, взял его и заторопился к дому.
Позади него, по мере удаления, затухали отголоски едкого смеха.
Добравшись до дома, Пантелей водрузил на стол в сенях ведро с колодезной водой, небрежно скинул галоши, разбросав их по углам, и чванно ввалился в комнату. Отец ушел чинить что-то в сарае, а мать возилась в огороде. Паренек развалился на диване возле печки, закинул пятку на поднятое колено, подложил руки под затылок и предался пустым мечтам, разглядывая облупленный дощатый потолок. Фантазируя, Пантелей задремал.
Стояла ясная погода. Солнце светило ярко, небо было чище обычного. Живность паслась на своих привычных местах, щипая траву. Пантелей шел к колодцу, чтобы отпить воды после долгой прогулки с друзьями по деревне и шастаний по чужим огородам с целью подворовать какие-нибудь фрукты или овощи. Он подошел к колодцу и, перед тем как опустить в него металлическую кружку на длинной веревке, специально привязанную для этой цели к опорным столбцам козырька, свис через край.
– Э-э-х-х! – по привычке крикнул дну Пантелей.
– Х-х-э-э! – вернулось обратно другим, явно не его голосом.
Пантелей замер, словно загипнотизированный.
Вдруг со дна на него двинулось нечто. Руками, похожими на мокрые
