сына, не в силах что-либо сказать. Но когда я начал говорить, он обратил внимание на меня – взгляд его не изменился.
– Я, Проводник Феникс, пришёл сюда, чтобы найти Птенца! – заявил я, обводя взглядом всех в этом зале. – Моя миссия – возродить мир, мне наказала сама Создательница. И если вы не верите мне, поверьте свету перед вами!
Гомон, вздохи, вскрики. Дьяус изменился в лице, сдвинув брови и сощурившись. Наконец он обратился напрямую ко мне:
– Ты…
Но нас прервал вскрик. Я вновь обернулся и увидел: Птенец звал меня, вытянув маленькие разноцветно-белые крылышки. Если бы я мог, я бы вырвался к нему, но хватка воинов стала только жёстче.
Вместо этого я улыбнулся Птенцу, а тот улыбнулся мне в ответ.
– Воины! – крикнул Дьяус. – Приведите Проводника ко мне. Нам нужно поговорить.
4. Противоречия
Мой свет померк, стоило нам выйти из просторного зала. Большинство зрителей осталось там, в ужасе и смятении переговариваясь за нашими спинами. Казалось бы, до суда обстановка была накалённой, но после него она горела огнём. И я, признаться, тоже горел изнутри: от каждой реакции пламя пожара охватывало всё сильнее и не собиралось останавливаться.
Теперь я шёл следом за Калатреей Дьяусом, отделённый от друзей и окружённый его верными птицелюдьми, вооружёнными до самых клювов – буквально, ведь их рты скрывались за масками в форме железных острых клювов. Чуть впереди Несушки, как их назвал сам Дьяус, ворковали над Птенцом, и, хоть я малыша и не видел, что-то за спинами птицелюдок отдавалось смятением и неудобством, будучи на грани слёз. Но его останавливало мягкое свечение, охватившее нас обоих и удерживающее от всплеска чувств.
Покинутые коридоры сопровождались неуютным ощущением – страшной пустотой. Здесь было чисто и ухоженно, но старо и изношенно, что создавало противоречивые чувства, будто тут кто-то давно жил и давно не жил одновременно. Золото на пышных колоннах потеряло древний блеск, роскошные разноцветные ковры поистёрлись, гладкие каменные полы испещрялись царапинами.
В конце концов мы прибыли в открытое помещение, которое явно должно было светиться и производить впечатление, однако серость неба не делала его краше. Наоборот, богатство казалось напускным: зеркала помутнели, а вельветовые красные подушки с узорами подешевели.
Дьяус сделал показательное движение крылом, и две Наседки из трёх поторопились к свечам, но я кашлянул. Дьяус удивлённо вскинул брови, и я, кивнув ему, поднял руку. Свечи зажглись сами, в родном пламени сразу стало поуютнее.
– Сила Огня… – протянул Дьяус и тут же оговорился: – Моему народу не так уж и нужны дары стихий, но наблюдать такие чудеса порой попросту приятно.
Даже с его горделивой натурой он позволил себе слабину. Всё-таки Богиня щедро одарила меня, и в такие моменты укалывает вина за то, что я не использую свои возможности.
Я выдохнул это ощущение и,
