ты пропадал?
– Извини, проспал.
Эрве явился в четверть двенадцатого и застал Жан-Луи в каком-то странном возбуждении, дрожащего и, как пить дать, напиханного амфетаминами.
Заведение «У Мартена» было «кафе-лавкой», располагалось на улице Вожирар, в самом начале бульвара Сен-Мишель, и принадлежало некоему овернцу. Там можно было купить кофе, дрова, уголь, а также позволить себе рюмочку «Кот-дю-Рон» за двадцать пять сантимов.
Эрве не пил спиртного, но узнал об этом заведении в начале мая: оно приглянулось студентам Сорбонны, особенно хиппи. Интересно, почему Жан-Луи выбрал для встреч именно этот «приют волосатиков»?.. Загадка.
– Ну и как, хорошо выспался? – спросил старший брат.
– Да какой там сон!
– Ладно, я пошутил.
Он выложил на деревянный стол обе руки и с ходу объявил:
– Вчера вечером я допросил подружек Сюзанны – Сесиль и Николь.
– Ну и как, удачно?
Мерш раскурил «житан».
– Что ты имеешь в виду?
– Надеюсь, ты не очень их прессовал?
– Ровно столько, сколько нужно.
– Иногда ты бываешь чересчур груб.
Жан-Луи перегнулся через стол. Дым сигареты, окутавший сыщика, придавал ему вид дракона или еще какого-нибудь сказочного чудовища, возникшего из жерла вулкана.
– Слушай меня внимательно, сопляк. Мне плевать, что ты вздыхаешь по той или по другой из двух этих надутых индюшек.
– Я никогда не говорил ничего подобного!
– Да брось, ты что – за дурака меня держишь?
Эрве стиснул свою чашку так, что едва ее не раздавил. А брат продолжал:
– Я веду криминальное расследование. Это очень серьезное дело. Я должен изловить эту сволочь и, уж поверь, добьюсь своего. Так что мне сейчас недосуг терять время на признания влюбленного студентика, о’кей?
Эрве втянул голову в плечи:
– О’кей.
Из дальнего конца зала доносился звон шариков флиппера и гнусавый голос диктора, передававшего по хрипящему радиоприемнику «вчерашние события». Ничего интересного в них не было.
Жан-Луи подводил итог своим допросам. Но Эрве никак не удавалось сосредоточиться, он был в полной отключке. Смерть Сюзанны. Бульвар Инвалидов. Встреча с Николь – такая интимная, такая нежданная. И эта похоронная буддистская церемония с воскурениями ладана и белыми трусиками…
– Эй, ты меня слушаешь?
– А? Да-да…
– Повторяю: я никак не могу составить представление об этой девчонке. Она была неисправимой фанаткой революции и одновременно спала со всеми подряд.
– Можно быть стойкой революционеркой и при этом иметь любовников, – возразил Эрве. – Это никак не влияет на твое расследование.
Жан-Луи сильно затянулся сигаретой и поставил локти на стол.
– Ты
