все еще есть сад, девочка моя. Твой особенный дар. Он всегда будет с тобой.
Снова.
– Что за сад, Ба?
Она смотрит на меня растерянно:
– Рядом с магазином, очевидно. Ты же знаешь.
Пустое место между музыкальным магазином «Ритм и чудо» и нашим книжным? Всю мою жизнь оно обнесено стеной. Я почти забыла, что это тоже часть книжного. Жаль, что оно с другой стороны от магазина – можно было бы продать его Блэкбёрну и, возможно, спасти наши финансы.
– Ты заботишься о нем. – Ба держит меня крепче. – Ты конечно же о нем заботишься.
– Ба, мы… можем его продать? – Может, кто-то рискнет построить рядом еще один магазин?
– Продать? – Она отпускает мою руку и садится на кровати прямо, затем начинает спускать ноги на пол.
– Подожди, ты куда? Дай мне подогнать коляску.
– Я собираюсь в магазин! Надо проверить… я… я… я не знаю, что ты там творишь!
– Нет, Ба, все нормально. Все хорошо, Ба. – Я стараюсь уложить ее обратно, одна рука на плече, вторая – на руке.
– Отпусти! Мне нужно на работу!
В комнату заглядывает проходившая мимо медсестра:
– У вас все в порядке?
– Нет! – кричит Ба в сторону двери. – Эта женщина не выпускает меня, а я опаздываю на работу!
Я встречаюсь глазами с медсестрой, безмолвно прося о помощи.
Вдвоем нам удается успокоить Ба и уложить в кровать, убрать поднос с ужином, укутать ее в пушистое розовое одеяло.
Медсестра смотрит на меня с укоризной.
– Нельзя ее волновать. Плохо дело, если она начнет бродить.
Я киваю. Мне говорили это тысячи раз.
Нас оставляют вдвоем. Ба часто моргает: после выбросов энергии, как это часто бывает, приходит сон.
Моя рука лежит на ее руке. Я борюсь с желанием сжать ее до боли крепко, но вместо этого вцепляюсь за раму кровати.
Когда мне было лет шесть, Ба купила мне шарик в виде головы панды в городском зоопарке. Некоторое время спустя я случайно выпустила нить, и в ту же секунду шарик взмыл в небо. Я следила за виражами черно-белой сферы, которая никогда-никогда не вернется, и в груди рождалось ощущение утраты – необратимой, непоправимой – мне казалось, я задохнусь. В какой-то степени это была потеря невинности. Первое столкновение с горем, понимание, что контроль – лишь иллюзия. Странно, но я сделала вид, что ничего не произошло, ведь мне не хотелось, чтобы Ба тратилась на замену. Однако я навсегда запомнила чувство беспомощности, не покидавшее меня, пока шарик уносился прочь.
Здесь, сейчас, держа старушку за руку и видя, как ее слезящиеся глаза осматривают комнату, я ощущаю, что тяжесть скорой потери не дает дышать. Если бы я могла схватить покрепче, может, у меня бы получилось ее удержать. Как и в шесть лет, я улыбаюсь и скрываю боль, чтобы Ба не увидела.
– Поспишь немного, Ба?
Она кивает: веки слипаются, губы разомкнуты.
– Чуть-чуть.
Приступы нерегулярные и
