всё ещё плачет мальчик.
…Я как будто там, я их вижу. Всё тело дрожит, в глазах помутнело от слёз. Я провожаю взглядом тихо идущего к берегу сгорбленного старика.
Андрей закуривает. Тётя Клава на кухне.
– Андрей…
– Что?
– Поехали, давай вернёмся в город, – говорю я.
– Ведь ты сам просил, хотел побыть в тихом красивом местечке. Тебе же понравилось здесь!
– Понравилось, здесь очень красивые места. Но надо обратно. Я не могу…
Места прекрасные, воздух, природа первозданная. Я подумал: почему именно в таком прекрасном уголке русской земли я так остро почувствовал, что война ещё не окончена, что она продолжается? Мне стало больно оттого, что эта красота в один миг пропала, будто растворилась в слезах маленького голодного мальчика, потерявшего хлебную карточку. Шрапнель осколков собственных воспоминаний о войне до боли царапала душу. Длинные глубокие борозды шрамов заныли, в моём теле продолжалась эта окопная война. Я понял, что во второй раз не выдержу того, что я увидел. Всю душу мою вывернуло наизнанку.
– Андрей, здесь, – я ударил себя кулаком в грудь, – здесь война ещё продолжается… Как у деда Игната…
Андрей внимательно посмотрел на меня.
– Знаешь, много лет назад дед Игнат переехал из Питера сюда. Думаешь, он случайно выбрал это место? По соседству с домом, в котором через много лет родилась девочка Нина…
Андрей продолжил:
– Дед Игнат рассказывал, что с первого взгляда полюбил это место, как только увидел эту реку, поля, лес, и сразу понял, что здесь он встретит старость. И красота ответила ему взаимностью – она спасает его во время приступов – руками девочки Нины спасает мир в его душе. И я знаю, что эта красота принесёт мир и в твою душу, друг!
Я стоял и молчал, поражённый.
Ружьё зацвело
Посвящаю себе
Воин вернулся с войны.
Он заскучал. Снял ружьё со стены отчего дома и направился в горы – на охоту! Срезал путь по крутой тропе, поднялся повыше. Затаился, ожидая добычу. Увидел мать-олениху, кормящую оленёнка на краю пропасти.
Воин застыл на месте в положении лёжа – глубокий вдох и выдох, чтобы не ошибиться в расчёте. Прицелился ровно в середину лба оленихи. Указательный палец правой руки – на курке.
Раз… два… три…
Коснулся пальцем курка, всем существом превратившись в патрон.
А изо рта оленёнка вытекало вспенившееся молоко. Что ему этот земной мир, когда он присасывается к тёплому вымени.
Раз… два… три…
Но – пальцы на курке не шелохнулись, вспотели, задрожали.
Воин зажмурил глаза. Тьма мгновения показалась вечной. Осмотрелся вокруг. Напротив нет ничего, кроме тонкой песчаной пыли, сбитой с камней
