и повадки которого выдавали в нем крупного функционера. Мне показалось, я узнал его и даже не удивился, он действительно производил впечатление человека с глубокими патологиями. В его случае можно предположить, что во власть и большой бизнес он пришел благодаря им, своим отклонениям. В частной жизни это были извращения, но медаль поворачивалась другой стороной, когда дело касалось политики и бизнеса.
Я видел многое из прошлого своей посетительницы, но ничего такого, что было бы причиной этого напряжения, приводящего к непонятным и тяжелым приступам отключения от реальности.
Я летел все ниже, дав себе одно указание: остановиться там, где надо, там, где важно, в самом начале. Я перестал вглядываться в пролетающие мимо меня подробности, иногда достаточно интересные для анализа, но все-таки с каждым «этажом» мне становилось ясно, что все проблемы этой девушки идут из далекого «далека». «Лифт» остановился, двери открылись, но выйти я не мог. Я держал ее руку и слышал, как медленно, но сильно, разрывая грудину, бухает мое сердце и как быстро и испуганно колотится в ребра – ее. Тишина. Все голоса умолкли. Я стоял и смотрел. Я видел женщину, одетую как попало, с тупым и жестким лицом. В грязной кухне, уперев руки в толстые бока, она стояла над мужчиной и орала ему в лицо: «Ты, чертова скотина, козел и тварь, ты ни на что не способен, сидишь без работы, жрать нечего дома, мне все надоело уже, чтоб ты сдох, дай денег!» Было понятно, что орет она от страха и что мужчина просто позволяет ей проораться, но строго следит, чтобы женщина не перешла границы. На словах «чтоб ты сдох» мужчина медленно поднял глаза на женщину, которая тут же заткнулась от жестокого и холодного взгляда. Он достал несколько купюр, швырнул ей и подбородком показал на дверь. Женщина, странно притихшая, развернулась к двери и уже оттуда, открыв дверь, тихо сказала: «Сделай что-нибудь, чтобы она не орала, соседи уже спрашивали, что мы с дочкой делаем, так она вопит». Мужчина скривил рот, и женщина вылетела, хлопнув дверью.
Мужчина посидел несколько минут, потом поднялся и медленно пошел в другую комнату. Там, на замызганном половичке сидела девочка, лет шести, и играла какими-то странными фигурками из дерева. У них не было лиц, вместо рук какие-то культи, но зато чрезвычайно старательно были выделены мужские гениталии. Девочка подняла глаза на мужчину, и от того ужаса, который появился у нее в глазах, меня чуть не стошнило. Я вылетел в реальность, словно пробка, задыхаясь, кашляя, заливаясь потом и слезами, стал бить кулаками по столу, стараясь вернуться в себя, в свое тело, и выгнать из себя тот ужас, который настиг меня там, в прошлом.
Девушка, побледневшая и встревоженная, внимательно смотрела на меня, словно пытаясь прочитать мои мысли и одновременно боясь того, что она сейчас услышит. Но я покачал головой:
– Я не могу вам это рассказать. Не могу. Это слишком… сложно будет вам узнать. Послушайте, ваша мать, она жива?
– Да. Живет там же, я помогаю ей деньгами, она любит выпить, всегда любила, выпивка для нее была важнее всего. Сейчас,
