выпишу ей премию. За чувствительность и точное реагирование. Ведь мой прямой телефон знают несколько самых близких людей, давать его посторонним запрещено.
– Жан… Я звоню сказать спасибо, деньги за прием вам завезут сегодня, – голос Жанны был тихим, но очень сильным. Я понял: она в порядке. Она выживет. Я все сделал правильно.
– Жанна, бог с ними, с деньгами, скажите, как вы сейчас? Нам было бы хорошо встретиться еще два раза, чтобы завершить обряд, «собрать» вас, что вы думаете?
– Жан, спасибо, но сейчас – нет, я оставлю эти две встречи с вами в резерве, сейчас я словно родилась заново, и все в этом мире мне «чересчур». Слишком много звуков, света, красок, чувств. Я хочу сама настроиться на жизнь в новом, и таком ярком, мире. Я буду держать вас в курсе своей жизни и буду всегда рада вас видеть. Видимо, скоро уеду с мужем в Европу, подальше отсюда. Очень хочу ребенка, дочку. Получится? – я услышал, как она улыбнулась.
– Жанна, конечно, у вас получится, и самое главное – ваши потомки будут счастливыми. Вы вскрыли страшную тайну, которая могла бы поколениями висеть над всеми девочками вашего рода. Каждая несла бы на себе крест «безропотной» жертвы. Вы изменили это, и жизнь ответила вам благодарностью. Поэтому мир стал ярким!
Жанна помолчала в трубку, потом тихо сказала:
– До свидания, Жан.
Я не успел ответить, она отключилась.
…И вот теперь я смотрел на Аиду и понимал, что не могу, не имею права рассказывать ей эту историю. Но что-то объяснить надо.
– Послушайте, Аида, – начал я. – Тайну Жанны вы не узнаете, разве что она сама вам расскажет ее. Я хочу уверить вас в том, что вы с ней еще увидитесь. Ваша связь с ней сложная, но долгая, это я вижу точно. Я могу вам объяснить, почему она стала такой «ледяной». Объясню именно для того, чтобы, когда Жанна вновь появится в вашей жизни, вы из-за своей обиды не отказали ей в дружбе, понимаете?
Аида заинтересованно кивнула.
– У Жанны действительно была большая трагедия в раннем детстве, она пережила страшные и ужасные события. Для того чтобы выжить, ей пришлось «закаменеть» внутри, заморозить чувствительность. При этом у нее сформировалась внутренняя убежденность в том, что она ничего не может изменить, ее возможности заключаются только в том, чтобы терпеть, а чтобы все терпеть, нужно постоянно и непрерывно все чувства, особенно гнев, ярость, ненависть, злость, держать под контролем, понимаете? Это очень сильное напряжение, с годами оно росло, ее организм, ее тело уже не могло справляться с таким напряжением, поэтому появились ее странные припадки. Она как бы «замораживалась» окончательно, замирала, отключались все функции тела и контроль, организм отдыхал. Набирался сил. Если бы Жанна не разобралась со своей драмой, она в один день просто не вышла бы из этого состояния. Она стала бы «еще одним удивительным случаем» в чьей-то медицинской практике, кто-нибудь написал бы диссертацию на эту тему. Пока писалась бы диссертация, она
