и Оксана решила, что мелкие и на ней спать смогут вдвоём. Одним словом, мачеха – женщина очень предприимчивая.
Не замечаю, как засыпаю рядом с успокоившейся малышкой. И даже вижу какие-то красочные сны: правда, в последнем мне почему-то снится Роман Градский. Парень смеётся надо мной и обзывает попрошайкой.
– Приживалка, спит тут, а коз я доить должна? Орут, спать не дают, заразы рогатые… – доносятся сквозь сон обрывки ругани.
Медленно размыкаю глаза и вижу над собой перекошенное от злости лицо мачехи. Выкрашенный в рыжий цвет волосы всклокочены и торчат в разные стороны, на лице ноль косметики, и выглядит Оксана в таком виде весьма непрезентабельно.
– Маша плакала под утро, я пришла её успокоить, – бурчу недовольно, усаживаясь на постели.
– Ой, вот не надо оправдываться, – фыркает Оксана и подбоченивается. – Хамка.
– Я тебе не хамила, – зыркаю на женщину и встаю с кровати, чтобы обойти её и выйти из комнаты.
Так, стоп! Что она сказала?
Приживалка?
Я?
– Я – не приживалка, – шиплю, резво развернувшись. – Это дом моего отца!– тычу пальцем вниз.
– Ну-ну, мечтай больше. А твой отец во всём меня слушается, – кивает мачеха и с победным выражением лица первая выходит из комнаты.
О том, что здесь вообще-то спят её дети, женщина не думает, иногда кажется, что ей вообще не малышек плевать.
А вот насчёт папы она права, у меня иногда складывается впечатление, что Оксана его околдовала, но, увы, я в такую чушь не верю. Однако влияние мачеха на отца имеет сильное – факт.
Умывшись и переодевшись в рабочую одежду, я плетусь на хоздвор. Козы действительно орут нереально, потому что обычно я их кормлю в начале шестого, а сейчас уже восьмой час.
Раздав корм и сено молодняку, принимаюсь за дойку.
Раньше мы с папой держали только огород, ну, курочек ещё. Но когда родилась Алиска, выяснилось, что у девочки особая форма аллергии на материнское молоко и смесь, и подходит ей исключительно козье молоко.
Отец вполне мог себе позволить приобретать продукт у местных козоводов, ведь работал он тогда агрономом в местном техникуме. Но мачеха решила, что это невыгодно, а излишки молока можно ещё и продать (и откуда у обычных коз возьмутся излишки?).
А потом пошло-поехало, и теперь у нас только молодняка двадцать голов, плюс пара козлов и шесть дойных коз.
К концу дойки я не чувствую спины, хоть и давно должна привыкнуть к этому делу. Напоследок кормлю кур и собаку, а котам отдаю пенку от молока.
Я давно намекаю папе на то, что можно бы купить доильные аппараты, но опять же, Оксана и тут поработала. Она убедила отца, что это лишняя трата денег, я и так справиться в состоянии.
Обидно до слёз, но и папу огорчать не хочу, поэтому терплю, правда иногда мне кажется, что силы мои на исходе, и долго выносить такое отношение я не смогу. Особенно, когда домой из города приезжают сводные.
Я
