Коньяка он, слава богу, выпил немного, да и ушел этот коньяк, как вода в песок, поэтому экстра врубилась почти без задержки. Горячий поток энергии хлынул в мышцы, голова же, напротив, стала холодной и кристально ясной, как морозный воздух на плацу на базе легиона «Минерва». Уже не человек Крис Габлер лежал на тротуаре, а машина Крис Габлер – мощная, скоростная, с молниеносной реакцией. Всего ничего прошло после падения, как файтер оттолкнулся ладонями от тротуарного покрытия и врезал затылком тому, кто торчал у него на спине. Почти тут же поднял ноги вместе с тем, кто их держал, бросил их назад, словно плыл брассом. Крутнулся, переворачиваясь лицом вверх, и вскочил со скоростью стартующего штурмера. Правой рукой заехал в один темный силуэт, целясь в лицо, левой ногой – в другой. И тут же выдал вторую серию, сменив руку и ногу. Этого оказалось вполне достаточно. Двое нападавших вяло шевелились возле его бегунцов и не выказывали никакого намерения вставать и бросаться в драку. В слабом свете почти скрытого листвой фонаря поблескивали лезвия двух ножей. Габлер заметил бы их и без фонаря – экстра позволяла превосходно видеть в темноте. Он подобрал оружие нападавших, повертел в руках. Ножи были вполне солидные и предназначались явно не для детской игры в «ножички». Подумав, файтер один за другим отправил их в полет к развалинам на холме. Потом на всякий случай добавил каждому из поверженных противников ногой – в четверть силы. Вытащил из набедренного кармана ган Эрика, присел на корточки и осмотрел агрессоров. Все чувства продолжали оставаться обостренными, дыхание не сбилось и сердце стучало ровно. Хотя Крис с мимолетной досадой отметил, что коньячок все же дал о себе знать. Если бы его противники тоже владели экстрой, ему пришлось бы попотеть. Но, на счастье, они экстрой явно не владели.
Перед ним корчились два лохматых типа лет под сорок, а может, больше, в обычных джинсах и грязноватых свитерах – хоть освещение и было весьма слабым, он сейчас видел все пятна на их одежде. Пятен хватало, самых разных. Типы пыхтели и пытались бормотать ругательства. Вряд ли это были люди Эрика Янкера или еще одна парочка веронцев. Габлер поднялся, спрятал ган и досадливо плюнул. От типов не пахло спиртным, однако с глазами у них было не все в порядке. Очень неестественно блестели их глаза. И вообще, тот факт, что они продолжали шевелиться, а не лежали в глубокой отключке после его ударов, вызывал удивление. Кажется, что-то их поддерживало, что-то покрепче стимулирующего драже из рациона файтеров.
«Вот тебе и Земля, – подумал Крис, – вот тебе и прародина. Сборище каких-то обдолбанных уродов…»
Тем малолеткам в Твери, встретившим его по прилете на набережной, явно хотелось просто почесать кулаки. А этим что было надо? Позарились на нэп? Вообразили, что файтер таскает с собой золотые слитки?
Он пнул ногой под ребра того, что лежал поближе.
– Эй, засранец! Чего не спится в ночь глухую?
Тот приподнял голову и зыркнул, как собака на солдата в старой сказке. Та, у которой глаза, словно чайные чашки. И прохрипел с ненавистью:
