и квартира на верхнем этаже на Страндвеген[21] – это высший класс. Экономист в авиакомпании или директор сети отелей – тоже неплохо.
Отец Филипа Окессона был архитектором, и жили они в Бромме[22]. Не слишком хорошее начало. Но Филип чувствовал, что приближается к школьной элите, ведь его уже приглашали на все домашние вечеринки. А однажды он привязал к школьной лестнице какого-то мальчугана и палил по нему из пейнтбольного пистолета – вот это было круто, как сказали ему друзья. Филип не был тихоней и активно демонстрировал, что желает чего-то добиться в жизни. Чего именно – он пока не знал, но разве это важно? Главное – энергия и страсть. Нельзя оставаться в стороне, надо действовать и брать от жизни все.
Родители подарили ему айпод, в котором умещалось почти четыре тысячи песен. Как и другие парни Эстермальма, Филип когда-то слушал шведский хип-хоп, но летом 2006-го открыл для себя двух французов, писавших невероятно зажигательную музыку. Wolrd, Hold On (Children of the Sky) Боба Синклера и The World is Mine Дэвида Гетты звучали в его наушниках практически без остановки.
Все началось в Чикаго, лет за десять до рождения Филипа Окессона, когда в конце 70-х Фрэнки Наклз в клубе The Warehouse стал крутить пластинки. Наклз прекрасно миксовал тогдашние дискотечные хиты, превращая их в непрерывный музыкальный поток, так что ощущение пространства и времени на танцполе полностью терялось. Он использовал самую современную технику: семплеры и драм-машины, создавая собственные версии любимых композиций. Постепенно Наклз стер основополагающие черты диско и его обволакивающие мелодии: оборудование делало ритмы четче, ударные громче и ярче, а дорожку баса более резкой. Текст уже невозможно было разобрать: слова превращались во вкрадчивые стоны и звуки, остающиеся в песне лишь чтобы подчеркнуть ритм.
Сначала такую музыку называли в честь клуба, где она была изобретена, но позже за ней закрепилось название «хаус».
Теперь старые добрые мелодии казались Окессону чрезвычайно немодными: в них отчетливо слышалось потрескивание, возникавшее при записи песни на ленту. Спустя каких-то тридцать лет балом правил софт. В наушниках Окессона играло то, что вошло в историю как первая электронная музыка: мелодии создавались из нулей и единиц, а звучание настолько преображалось, что физического эквивалента звучавших инструментов просто не существовало. Это была музыка будущего. Филип загружал MP3-файлы из таких блогов, как House Heaven, Projekt 1408, Face The Music и Living Electro, где тот, кто первым выкладывал новый ремикс на песню итальянца Бенни Бенасси, становился в буквальном смысле слова королем.
Как и у всех поступивших на экономическую программу[23], шкафчик у Филипа Окессона находился на втором этаже прямо под изображением древнескандинавского бога Тора, замахнувшегося молотом в стремлении победить все зло в этом мире. Заперев вещи, Окессон бросился вниз, торопясь на очередное скучное занятие. Там, на первом этаже, находились личные шкафчики тех, кто выбрал
Страндвеген – одна из самых дорогих улиц Стокгольма.
Бромма – район на западе Стокгольмского муниципалитета.
Экономическая программа – одно из направлений в гимназии.
