успокоила себя я. – У меня монстрокот, которого боится весь остров. Что я, с козой не совладаю?
Вопрос прозвучал риторически, вместо ответа кто-то протяжно мекнул мне из глубины стада.
Вначале я пошла за ведром. Потом туда, где Зелень показала таинственный доильный станок – жуткая приспособа для фиксации козы, чтобы та не прибила доярку.
Вопрос оставался только один: как на этот пыточный аппарат козу затащить.
Я выцепила взглядом в стаде, как мне показалось, самую медлительную особь. Она гуляла неспешно, жевала травину с мордой задумчивой и философской.
– Ты, – решила я и двинулась за ней в загон.
Наши взгляды пересеклись, я все так же решительно шла вперед брать козу в оборот.
«Мне хана», – подумала я, когда мои руки сомкнулись у козы на рогах.
«Ей хана!» – подумала коза, и зрачки ее сузились.
И в следующий миг не я тащила козу к станку, как предполагалось изначально, а она встала на задние копыта, всхрапнула, как норовистый конь, и попыталась боднуть меня в лоб.
Я плюхнулась на задницу, едва успевая заслониться руками и прошептать: «Мамочки». Зажмурилась и приготовилась получить рогами и копытами.
Но вместо этого услышала глухой «бдыщ», словно рога стукнулись о рога и отскочили.
Я приоткрыла один глаз, затем второй.
Между мной и злой козой стояла другая – какая-то тощенькая, мелкая, неказистая.
Уперев рога в рога, она защищала меня, и – о, чудо! – похоже, одерживала победу.
– Во Манька дает! – раздалось со стороны выхода из загона. Там стояла одна из сеньорит и с интересом наблюдала за этим цирковым представлением. – А ее уже в тушенку хотели отправлять. Думали, помирать Манька собралась.
Манькой, если я верно поняла, звали мою защитницу.
Я поднялась с земли, отряхнула платье от налипшего сена. В отличие от коровника, у коз была фактически стерильная чистота в загоне. Разве что сена немерено раскидано.
– Ты зачем туда пошла? Вероника? Тебя же так зовут? – спросила сеньора. – Выходи давай.
Дважды звать меня не пришлось. Манька, тут же потеряв интерес к драке, увязалась за мной, зачем-то пытаясь жевать полы моего платья.
Наружу вышли вдвоем, я и коза. Предстали под смеющимся взглядом сеньоры, то ли Доры, то ли Сидоры – второй подруги рядом не оказалось.
– Поздравляю, – произнесла пенсионерка. – Теперь ты ее стадо. Она от тебя не отвяжется.
– Это как? – просипела я.
– У коз матриархат. Все стадо подчиняется одной козе. – Мне указали на ту самую, которую я приняла за ленивую и медлительную. – Ты зачем-то полезла к их лидеру, и Манька решила тебя защитить. Победить не победила, но намерения точно обозначила. Значит, приняла тебя за свое стадо.
– Понятно, – протянула я, все еще не понимая, а дальше-то что мне с этим знанием делать?
Молока не добыла, коза вроде и сама вышла из загона – правда, не та,
