корвалол в рюмку.
– Между прочим, Рая была в полиции, когда злоумышленник проник в квартиру, – заметила Екатерина Андреевна.
– Да, похоже, сиделку придётся отпустить, – вздохнул Завадский.
– Как отпустить?
– Так ведь уважаемый господин Ларионов забрал своё заявление…
– Да, да, я забрал, – подтвердил Вениамин Аркадьевич. – Я не хочу, чтобы Рая пострадала…
– Но ведь у неё поддельные документы! – не успокаивалась Екатерина Андреевна.
– Это уже не наша забота, – отмахнулся Завадский. – Пусть миграционная служба разбирается.
– А завещание?
Вениамин Аркадьевич проглотил корвалол.
– Завещание придётся переписать, – сказал он, поморщившись.
– На Жанну?
– На Жанну. Вы же не думаете, что это её художества?
– Нет, не думаю… – согласилась Екатерина Андреевна. – Может, это студентка, которая вчера вам угрожала?
– Ну-ка, ну-ка! Что ещё за студентка? – заинтересовался Завадский. – И почему я ничего не знаю?
– Это Валерия. Долгополова, – пояснил Вениамин Аркадьевич. – Она провалила экзамен, и я подал документы на её отчисление. Но я не думаю…
– Скажите, Вениамин Аркадьевич, – перебила его Екатерина Андреевна, – а Нателла была левшой?
– Нет… А что?
– Посмотрите на эту надпись – она сделана левшой. Капли краски на полу – чем правее, тем ближе к стене.
Тимоша, кружась под подоконником, громко тявкнул. Чайкин опустил взгляд и кончиками пальцев поднял с пола белую перчатку.
– Тут перчатка, – пробормотал он.
– Женская! – воскликнул Завадский.
– Шёлковая, – уточнила Екатерина Андреевна.
– У Нателлы таких не было… – сказал Вениамин Аркадьевич.
– Ну, вот видите! – обрадовался Чайкин. – Значит, это не она.
– Призрак в перчатках, – задумчиво проговорил Завадский и вздохнул. – Чистюля какой-то…
Лето, похоже, никак не желало уступать место уже пришедшей осени. На улице по-прежнему было жарко. Несмотря на будний день, в Екатерининском парке было много народу. Екатерина Андреевна и Чайкин сидели на скамейке в тени каштана и с наслаждением поглощали эскимо.
– Ладно, я побегу, – сказал Чайкин, доев мороженое. – В театр опаздываю.
– В театр?
– Надо побеседовать с Валерией Долгополовой, студенткой Ларионова.
Екатерина Андреевна выбросила обёртку от мороженого в урну, вытерла платочком губы и резко встала со скамейки.
– Я с тобой, – заявила она.
В это мгновение к ней подбежала толстая слюнявая собака и принялась надрывно брехать. Следом подошла хозяйка собаки, в которой нетрудно было узнать Кабанову – недавнюю посетительницу Вениамина Аркадьевича, грозившую ему выселением. Екатерина Андреевна сразу заметила
