попадет в руки мятежников!
– А вот и нет, мой дорогой муженек! – язвительно ответила королева. – Если все так и дальше пойдет, именно ты попадешь в руки мятежников. И уж можешь мне поверить, никто по тебе особо плакать не будет.
– Стой, кому говорят, вероломная сука!
– Портер, сейчас же отпусти меня!
– Если надеешься сразить меня своими дорогущими нарядами, то ты жестоко заблуждаешься!
Послышался шум борьбы. Кларксон разжал объятия. Он схватился за ближайшую дверную ручку. Заперто. Тогда он попробовал следующую дверь, и она послушно открылась. Кларксон затащил меня в комнату, захлопнув за собой дверь.
Принц начал мерить шагами комнату, запустив руки в волосы с таким видом, словно собрался их начисто выдернуть. Подошел к дивану, схватил подушку и изорвал ее в клочья. Покончив с одной, перешел к следующей.
Затем в щепки разнес приставной столик.
Разбил несколько ваз о каминную доску.
Порвал занавески.
А я от ужаса вжалась в стену возле двери, пытаясь стать невидимой. Быть может, мне следовало броситься за подмогой, но я не могла оставить его одного. Только не в таком состоянии.
И вот, выпустив наконец пар, Кларксон вспомнил о моем существовании. Он вихрем бросился ко мне и остановился, наставив на меня палец:
– Если вы кому-нибудь хоть словечко скажете, что вы слышали и видели, то клянусь богом…
Но, не дав ему закончить, я решительно покачала головой:
– Кларксон…
Слезы ярости блеснули в его глазах.
– Никому ни слова, ни полслова. Понятно?
Я протянула к нему руки, чтобы дотронуться до его лица, но он отшатнулся. Тогда я сделала вторую попытку, на сей раз действуя чуть осторожнее. Его лицо пылало, щеки подернуты пленкой пота. Дыхание было тяжелым и прерывистым.
– Я ничего не видела и не слышала, – твердо сказала я и добавила: – Прошу вас, присядьте, пожалуйста. На секундочку.
Кларксон кивнул. Я усадила его на стул, а сама устроилась рядом на полу.
– Прижмите голову к коленям и дышите.
Он удивленно посмотрел на меня, но беспрекословно повиновался. Я положила руку ему на голову, ласково пробежав пальцами по волосам и дальше по шее.
– Я их ненавижу, – прошептал он. – Ненавижу.
– Тсс! Постарайтесь успокоиться.
Он поднял на меня глаза:
– Нет, я серьезно. Я реально их ненавижу. Когда я стану королем, то отправлю их в изгнание.
– Будем надеяться, что куда-нибудь подальше, – пробормотала я.
Он судорожно вздохнул. И рассмеялся. От всей души. Тем раскатистым смехом, когда хочешь, но не можешь остановиться. Значит, он все же умеет смеяться. Просто он слишком долго прятал свой смех от себя и всех остальных, придавив его тяжким грузом забот
