сын тоже не принял причастия. Он посмотрел на далекий зеленый лес и расправил широкие плечи.
– Я помню за собой только один грех, святой отец, и в нем охотно тебе покаюсь. Я грешен в том, что слишком долго терпел. Давно мне нужно было сбросить с плеч ярмо и уйти в леса, к свободному Робин Гуду.
Веселому Робину пришлись по душе эти слова. Он получше прикрыл лохмотьями свой лук и подошел к шерифу.
– Какую плату положишь ты палачу за работу, благородный лорд? – спросил он шерифа.
Ральф Мурдах выпрямился, и глаза его радостно блеснули.
– Клянусь, сам Бог послал тебя, нищий! Я подарю тебе за работу новый кафтан, без единой прорехи, и тринадцать пенсов серебром.
– Тринадцать пенсов! – воскликнул Робин. – Тринадцать пенсов за три веревки, тринадцать пенсов и новый кафтан! А сколько заплатишь ты мне за эту стрелу, шериф?
Перед самым носом шерифа сверкнула стрела с наконечником и перьями красного золота, и шериф откинулся назад, побледнев так сильно, будто эта стрела вошла ему в ребра. Робин стряхнул с себя лохмотья побирушки, малиновая куртка вспыхнула на солнце. Он пустил серебряную стрелу в небо, и по этому знаку со всех сторон из толпы кинулись к виселицам молодцы в зеленых плащах.
– О-хо-хо! – закричал отец Тук. – С нами Бог и святые угодники!
Дубина завертелась над его головой и пошла щелкать по железным колпакам шерифовых стражников. Стрела летела выше и выше в синее небо, а Маленький Джон и повар Артур из Бленда уже расчистили дорогу к помосту, на котором стояли три сына вдовы. Священник бросился на колени, как щитом, прикрывшись распятьем, и прямо через него перемахнул старший сын, скидывая с рук разрубленную веревку.
Только тут, блеснув золотом, стрела упала с неба и воткнулась в помост, как молния, схваченная на лету.
Говорят, что в драке семеро лучше пяти и пятеро лучше трех, и это, конечно, верно. Стрелков было четыре десятка, а шерифовой стражи – сто человек. Но кольчуга крепче линкольнского сукна, датский топор тяжелее дубины, вот почему очень скоро люди шерифа железной стеной окружили своего господина и стали теснить лесных молодцов.
– Веселей, веселей, ребята! – покрикивал Робин Гуд. – Не жалейте колпаков и кольчуг!
– Ко мне! – раздался голос Скателока из-под кучи тел. – Клянусь крестом, я поймал их начальника!
Отец Тук, бросив дубину, навалился грудью на стражников, подмявших под себя Скателока. Начальник стражников, вывернувшись из рук стрелка, взмахнул ножом над широкой спиной монаха, но опрокинулся навзничь, пробитый стрелой.
Робин Гуд, спешивший на выручку Скателоку и Туку, обернулся, дивясь, откуда прилетела стрела. На перекладине виселицы сидели двое: тощий лучник в лисьей шапке и шерифов стрелок, состязавшийся с Робином на стрельбище.
Оба, с луками в руках, спокойно смотрели
