он извлёк из-под мантии небольшой кристалл горного хрусталя, висевший на шее, потёр его и закрыл глаза. От страха Ирис зажмурилась и тоже принялась молиться, хотя никогда в жизни этого не делала. Вдруг ей показалось, что она почувствовала запах дыма. Сначала лёгкий, как будто ветер издалека принёс след горящего костра, он быстро усиливался. Стало жарко. Открыв глаза, девушка увидела, что дом вокруг неё полыхал, а из-за двери слышались колоссальной силы удары, которые по неизвестной причине не могли ничего с ней сделать. Ужас возрос настолько, что она с трудом осознавала происходящее. Друид громко крикнул: «Лучше умереть в правде, чем жить в ереси!». Девушка попыталась бежать к двери, но люди схватили её и силой поволокли назад. Ирис упала прямо на горящую тряпку, а другие не давали ей встать. От пламени загорелась одежда, и тело ощутило такой жар, что он даже казался холодным. Но самым ужасным был дым, едкий, горький, давящий. Травница видела, как на стенах обгорали рисунки с лилиями, а вместе с ними сгорала она сама. Все вокруг молились и пели, вгоняя друг друга в одурманивающий транс.
Ирис кричала и вырывалась из рук фанатиков, подгоняемая адской болью, которую причинял её телу горевший сарафан. Жар давно перекинулся на волосы, и с левой стороны они понемногу начали тлеть. Девушка выла и отбивалась от хватавших её людей, насколько ей позволяла ситуация. Наконец, травнице удалось освободиться. С трудом подбежав к противоположной стене и взяв ещё более-менее целую табуретку, она ударила ею в одно из маленьких домовых окошек. Девушка надеялась выбить все осколки оттуда, но её снова стали хватать и затаскивать уродливые, обгоревшие люди. На этот раз она не поддалась и, что было силы, прыгнула вперёд. Жутко порезавшись, Ирис вылезла из окна и упала на землю, из настоящего огня к огню геральдическому. Её тут же подобрали инквизиторы и оттащили в сторону. Они что-то громко кричали, но от боли, накатившейся огромной волной, травница не могла ничего разобрать, а потом все эти мгновения напрочь выпали из её памяти.
ГЛАВА II
Люди с пламенем на знамёнах гордо шли по улице старинного города. Вокруг них горели костры. В каждом всполохе огня угадывались человеческие руки, тянувшиеся к небу, но стоило их заметить, как они тут же исчезали. Среди закованных в доспехи мужчин была и она, Ирис Котрин. Она поднялась в воздух на уровне красных полотен. «Ирис Котрин: символ раскола, жертва… внучка травницы. Символ, за которым стоит неприглядная правда. Такие символы не нужны живыми». Вспышка – и от девушки осталась лишь отрубленная голова, которую несли на пике.
Ирис очнулась на кровати в незнакомом месте. Сарафана на ней не было, а почти вся левая сторона тела оказалась замотана и жутко болела. В комнате девушка находилась одна, но из-за стены слышался разговор двух женщин. Ирис прислушалась.
– … а господин Кадеирн через час приехать обещал. В Са́лерин со своими отправился, дальше порядок наводить.
– Странный он, этот господин…
– А тебе не всё ли равно? Не трогает – не вмешивайся.
