расстегнул серый пиджак и положил передо мной свой коричневый портфель. Запах хорошего парфюма исходил как и от человека, так и от его сумки.
– Конечно. Только ваш сотрудник для начала покинет этот кабинет, а потом мы поговорим. Вы, кстати, кто? – спросил у меня этот Егор Алексеевич.
– Сергей Родин, слушатель школы испытателей, – ответил я и встал со своего места, протянув руку.
– Прекрасно. Вот идите и слушайте, товарищ Родин. Или вам тоже нечем заняться? – с наездом спросил этот «ариец».
– Пойду. Как только обед мой закончится, Егор Алексеевич, – ответил я, продолжая держать руку.
Рыбалко отрицательно помотал головой. Наверное, хочет мне сказать, что с этим господином лучше не ссориться.
– Опустите руку. Не доросли ещё со мной здороваться, – скривил лицо Егор Алексеевич.
Я подошёл к нему ближе и обнаружил, что на пару сантиметров выше.
– Думаю, что перерос, – ответил я и прошёл мимо него. – Товарищ полковник, всего доброго. До свидания, – пожал руку Рыбалко и направился к двери.
Пока шёл, за спиной услышал громкий звук упавшего на стол портфеля.
– Ну и манеры у вас, Родин. И не боитесь меня? – бросил мне вслед Егор Алексеевич.
– Вы же человек, а людей бояться не стоит, – ответил я и, не поворачиваясь к нему, вышел из кабинета.
Придя вечером домой, мы долго общались с Верой по поводу завтрашнего похода к Петру Аркадьевичу на лётную станцию «яковлевской» фирмы. Мне даже удалось донести до любимой, что ей стоит попробовать.
Ничего не предвещало утреннего отторжения самого факта устроиться на другое место работы.
– Сергей, давай поговорим, – произнесла Вера за завтраком. – Не стоит мне туда идти. Я ещё раз пойду в тот самый отдел и потребую себе должность.
Ароматный запах сырников, а также их чудесный вкус мгновенно стал мне неинтересен. Ну чем так не нравится ей перспектива работы в конструкторском бюро?!
– Любимая, не стоит идти в ЛИИ. У «яковлевцев» хорошая база. Сам Яковлев имеет определённое влияние и у вас всегда будет много работы. Напомни, кто создал первый самолёт с вертикальным взлётом? – спросил я, отложив ножик с вилкой и посмотрев в зелёные глаза жены.
– Ну… они. И насколько же удачным оказался их Як-38? – спросила Вера с напором. – Проблем с машиной много.
– Как и с любым самолётом. С этим чуть больше, – ответил я.
Кое в чём с ней можно согласиться. Этот самолёт стал весьма противоречивой машиной, если верить истории. Обидная фраза – видишь в небе грозный Як, а потом об палубу шмяк – приписывается советским лётчикам, инженерам и техникам, которые эксплуатировали этот корабельный штурмовик.
Совершенно неправильно так называть этот самолёт. Как минимум потому, что много лётчиков погибло, либо оказались участниками аварии с Як-38. Каждый из них вкладывал душу в этот аппарат.
– Ой, не знаю. Не по
