окрестностей нашей школы в свете ночных фонарей.
– Что такое? – спросил он.
– Мне кажется, мы имеем право знать, что с самолётом. Вы, Александр Васильевич это поняли и уже сделали какие-то выводы, – сказал я и Федотов резко развернулся в мою сторону.
Для всех этот человек был авторитетом. В конструкторском бюро МиГ к нему прислушивались все начиная с генерального конструктора. Да и руководство ВВС могло прислушаться к мнениям знаменитого лётчика-испытателя.
– С чего ты так решил? – прищурившись и слегка улыбнувшись, спросил Федотов.
Надо как-то выйти из этого положения и намекнуть, что дефект топливной системы нужно устранить. Возможно, это в будущем спасёт ему и его штурману жизнь.
– Мы постоянно общаемся с лётчиками разных фирм. Они делятся с нами своим опытом. В том числе и рассказывают о тех ситуациях, когда они попадали в нечто похожее при первых полётах на том или ином самолёте.
– И ты вспомнил один из таких случаев, верно? – спросил Мухаметов.
– С МиГ-31 уже было нечто подобное, когда произошло разрушение лопаток в двигателе, – сказал я. – Сейчас ведь то же самое произошло?
– Всё верно, Серёжа, – ответил Федотов. – Как ты успел заметить, со стороны у самолёта всё в норме. А вот под капотами двигателей картина невесёлая.
Дальше слово взял Мухаметов. Он рассказал, что корпус двигателя был изрешечен осколками лопаток турбины. Где-то они чуть было не пробили стенки топливного бака, но нам с Купером повезло.
А дальше мои соображения по поводу отсутствия течи топлива подтвердились.
– Каким-то чудом осколки миновали трубопроводы на двигателе, где керосин под высоким давлением. Гидросистема и топливная система тоже не пострадали, – сказал Мухаметов, окончательно сняв галстук.
– Если бы хоть один осколок что-то зацепил, было бы совсем печально, Серёжа, – добавил Федотов. – А так, у меня просто заберут Ленинскую премию за МиГ-31, – улыбнулся прославленный лётчик.
– Возможно, разлетевшиеся осколки и не повредили топливные магистрали, но светомузыка ламп выработки топлива из баков началась с первой секунды опасной вибрации, – сказал я и Рашид Маратович, чуть было не рассмеялся.
– Светомузыка ламп? – спросил Мухаметов. – Интересное выражение.
– Это цитата, Рашид Маратыч, – сказал я.
– Вот так придумаешь выражение, а оно потом в массы народные уйдёт, – повернулся к нам Гурцевич.
Федотов почесал залысину и начал собирать бумаги, которые он приносил Мухаметову.
– Надо разбираться, товарищи. Пока предлагаю полёты МиГ-31 приостановить. В войска тоже надо передать эту информацию, – сказал Александр Васильевич. – Думаю, тебе Серёжа, лучше идти домой. Переосмысли всё. Может, ещё какая-то мысль появится.
– Так есть уже, товарищ генерал, – ответил я. – Лампы начали загораться из-за нарастания
