очевиднее выражает он главную мысль свою о естестве ангельском, когда в 12 гл. той же книги приступает к учению о человеке. «Так, – говорит он, – Бог создал естество мысленное, то есть Ангелов и все Небесные чины», давая разуметь, что, по его учению, они суть природы мысленной, а не телесной. Вот его главное положение об Ангелах.
Прибавка же о сравнительной духовности предостерегает только, как бы кто не сравнял естества Ангелов с естеством Божеским: ибо хотя Ангелы богоподобны, но не единосущны Богу. Значит, напрасно новое учение опирается на приведенное нами место св. Иоанна Дамаскина. Оно не имеет той мысли, какую это учение хочет оно в нем видеть. Делая же из него решительный вывод о вещественности естества Ангелов и душ, учение допускает фальшь в умозаключении. <…>
«Ангелы, – говорит он, – суть светы мысленные, вторые от первого и безначального света, имеющие просвещение, не нуждающиеся в языке и слухе, но без произносимого языком (proforicon) слова передающие друг другу свои помышления и желания» (Кн. 2, гл. 3).
Какая тут вещественность? Если б прп. Иоанн Дамаскин признавал их вещественными, он сказал бы, что Ангелы имеют язык, очи и прочие члены, видят друг друга, беседуют друг с другом, друг друга посещают. Вот как новое учение признает Ангелов вещественными – то и утверждает, что у них есть и голова, и очи, и уста, и перси, и руки, и ноги, и волосы – словом все, что и у человека. Если св. Дамаскин ничего такого не допускает, а напротив, взаимное общение Ангелов объясняет духовным, мысленным образом; то очевидно, что он не признает Ангелов вещественными. Послушайте еще, как понимает св. Дамаскин отношение Ангелов к месту. «Как умы, они в мысленных местах суть, не будучи описуемы подобно телам: ибо по естеству своему они не имеют вида или образа подобно телам, не имеют и трех измерений, но мысленно бывают присущи и действуют там, где им повелено, и не могут в одно и тоже время быть и действовать здесь и там» (там же).
Это совершенно освобождает естество Ангелов от тех грубых форм, в каких представляет их новое учение, основываясь на явлениях Ангелов и перенося образ явления на образ естества. А прп. Иоанн Дамаскин учит, что, хотя нет их на небе, когда они на землю посылаются, и хотя не могут они в одно и тоже время быть здесь и там; но когда бывают на каком месте, то бывают не так, чтобы очерчивались здесь какою-либо формою, протяженною в высоту, длину и ширину. Таких измерений они не имеют, не имеют и никакого вида, как свойственно иметь телам. Потому можно сказать только, что они здесь, а не там, что они здесь оказывают свое действие, а не там. <…> А вот еще слова его собственно о месте ангельском: «Ангел не содержится в месте подобно телам, так чтобы принимать образ какой или вид. Но говорится, что он бывает в известном месте ради того, что мысленно присущ в нем и действует по своему естеству и что в тоже время не бывает в другом месте, но там мысленно представляется, где и действует. Ибо не может он в одно и тоже время действовать в разных местах» (там
