нет, все бабы пристроены, поэтому там на меня только собаки могли рявкать и лошади лягаться. Хочешь верь, хочешь нет, но по их навозу я совершенно не скучаю, за что жена обвиняет меня в непатриотизме. Не понимаю. Родина – это не та страна, где ты родился, а та, что тебя кормит. Моя кормилица – Турция.
– Что ты все о навозе, директруня. Жить надо там, где душа поет.
– Вам бабам лишь бы поплясать, а нам о семье думать приходится. Так или иначе, я за миграцию. В сезон в Кемере я в лучшей версии дома: почти все мужики из моей деревни здесь, а вместо жены и детей – красотки и нимфы.
– И я в Кемере встречаю больше русских, чем в некоторых районах Новосибирска, – улыбнулась Лиза. – И уж точно больше улыбающихся русских. Здесь мне спокойно и безопасно.
Однако уже через пару часов она готова была забрать свои слова о безопасности назад. Написать их на листке, сжечь его, а пепел развеять по ветру. Чтобы даже воспоминания от собственной наивности не осталось.
*
Столовая для персонала, где трапезничали и сотрудники Бутикового рая, находилась в дальнем конце территории отеля, рядом с коморкой садовника. Лиза, видевшая солнце и морской воздух лишь в окне Бутикового рая, была рада и той паре минут, которую удавалось проводить на свободе по пути к пункту питания. Он был упрощенным подобием главного ресторана для туристов: те же деревянные столы на 6 человек, только на бордовых скатертях были засохшие пятна от соуса; те же пронырливые мухи, совершенно не считающиеся со статусом трапезничающего и с одинаковой наглостью способные сесть как на тарелку бармена, так и губернатора; та же популярная система шведского стола, правда, в значительно облегченном варианте. Из напитков предлагался чай с сахаром и без, вода канализационная холодная и вода канализационная теплая. Естественно, никакого алкоголя.
На этом различия с туристическим рационом не заканчивались. В прошлом году, с прибытием нового шеф-повара, Серджан-бея, желающего за год с нуля построить двухэтажную виллу с видом на побережье, в столовой для персонала было внедрено дублированное меню (за ужином подавалось то же самое, что и днем) и система «кто не успел, тот опоздал». Так, блюда обеда, официально проходящего с 12.00 до 13.30, в реальности заканчивались уже в начале первого, после нашествия основной части голодного турецко-иностранного полчища.
«Шведский стол» в столовой для персонала без поблажек иностранным сотрудникам, предлагал исключительно турецкие вкусности. Острый суп, смешанный с мелкими макаронами рис, обожаемый турками йогурт, напоминающий густой кефир, свежие огурцы и помидоры, миски с острыми перчиками и маринованными, тоже острыми, овощами, курица два раза в неделю, и пять раз – жареные в масле овощи. По спонтанным щедростям шеф-повара – тертая морковь, иногда даже с зеленью.
«Шведский стол» плавно переходил в «континентальный» а затем и в «извинительный» обед. Стоящий на раздаче пухлощекий юный поваренок, а с ним и оставшиеся горстки
