style="font-size:15px;"> И тут подруга без всякой видимой причины так впилась в мою руку зубами, что хоть криком кричи. Я на миг озадачился, вправду ли она рехнулась или дурака валяет.
– Я никогда не ношу трусов, – изрек я.
– А ты хоть почувствовал, как я только что тебя укусила? А то даже не заорал или типа того…
– А, так это ты?.. Ага, почувствовал.
– Вот за что я так люблю тебя! – заявила Рейчел.
– За то, что не ору, когда ты кусаешься?
– Нет, за то, что ты забавный.
– Приятно знать, – сказал я, потирая руку.
– Держу пари, у тебя то́ еще прошлое, Кевин.
– Не спорю.
– Может, когда-нибудь расскажешь?
– Может, когда-нибудь напишу книгу.
– А если да, вставишь в нее меня? – улыбнулась Рейчел.
– Конечно.
– Обещаешь?
– Если я напишу книгу, я вставлю тебя в нее. И назову ее «Ныне и прежде».
– Надеюсь, ты не оформил права на это название, – заметила моя приятельница, – а то продаж не дождешься.
Уже стемнело. В пляжных домиках вдоль шоссе начали вспыхивать огни. Впереди нас, в домике, стоявшем слева, на балкон выбежал стриженный под ноль мальчонка, который спустил штанишки до щиколоток и попытался пописать сквозь перила. Мать прикрикнула на ребенка, в мгновение ока сграбастав его и утащив обратно через раздвижные стеклянные двери. К тому времени оба уже смеялись.
Мы с Рейчел обменялись улыбками.
– Дети, – сказал я.
– Мальчишки, ты хочешь сказать.
– Что, ты утверждаешь, будто девочки никогда не делают пи-пи на улице?
– Только не с высоты.
Мы шагали молча, и я обдумывал ее реплику.
– Маме я не сказала, – поведала Рейчел.
– О чем?
– О нас.
– Что о нас?
– Что мы поженимся, дурачок!
– Ах, это!.. – произнес я.
– Может, скажу при личной встрече.
– Пожалуй, неплохая мысль.
Мы подошли к открытому пространству ярдах в восьмидесяти от ближайшего дома. Я услышал, что сзади медленно подъезжает автомобиль, и инстинктивно увлек Рейчел на левую обочину.
– Шпендики, подбросить не надо? – донеслось до нас из этой машины.
Это была синяя «Камаро Супер Спорт» 1969 года с парой белых гоночных полос на капоте. В ней сидели несколько человек.
Говорил водитель – ровесник Рейчел, то есть возрастом под тридцать, со щербатым передним зубом и сальными волосами. Взгляд у него был остекленевший, как у наркомана, усердно потчующего себя ганджубасом. Когда заднее стекло опустилось, оттуда вырвалась туча дыма, заклубившаяся в бризе.
Затем подал голос один из пассажиров, ужасающе омерзительный чернокожий с толстыми губами:
– Деваху мы подвезем, – заявил он и добавил, обращаясь к Рейчел: – Эй, цыпа, не хошь чуток новенького? Залазь. Мы тя так прокатим,
