понял, что тот, скорее всего, не подведет и с броском. В противном случае камни можно кидать и просто рукой.
– Идут, – Рудольфио приложил указательный палец к губам.
Мальчик вжался в дерево. Собачий лай слышался уже буквально в нескольких шагах, но дым делал свое дело, полностью закрывая обзор и сбивая охотничьих псов со следа.
– Не суйся без команды! – Рудольфио выглянул из-за дерева и узрел пеших охотников.
Впереди на полусогнутых, держа наготове лук и пригибаясь к земле, крался юный любитель охоты на людей. За ним, точно медведь, не разбирая дороги, пер толстяк. Собаки истошно лаяли где-то за полосой дыма. Должно быть, псари пытались заставить хвостатых бедолаг броситься в рудольфину вонючку, которая и для человеческого-то обоняния неприятна, что же до собак – так лучше прирежьте, только не заставляйте дышать ею. В общем, как и следовало ожидать, животные скулили, гавкали, рычали на своих хозяев, но дальше идти не желали.
Рудольфио снова прижался к дереву, считая удары сердца и пытаясь почувствовать, когда «главный» поравняется с его деревом, чтобы раз – и взять того в заложники. Потому как понятно, что дядька не посмеет домой сунуться без драгоценного сопляка, пусть тот ему хоть трижды осточертел. Старый хрен службу знает!
В этот момент Константин вдруг метнулся в сторону и прижал нож к жирной шее неповоротливого мальчишки.
– Ни с места, а то он пострадает!
– Ну и славно! – Люциус развернулся на голос, метя из арбалета. – Смерть как надоело мне эту свинину за собой таскать. Все ждал, что он сам в какой-нибудь канаве шею сломает. Еще и спасибо скажу.
Константин медлил, не ожидая подобного. Рудольфио, незамеченный, приближался к арбалетчику, сокрушаясь только об одном – что не видит, где притаился пестун. Попытаешься прижать барчука – и усатый Роже, как мамка леопарда, кинется мстить за детеныша…
Рудольфио оказался за спиной Люциуса, как раз когда тот собирался спустить палец со пускового крючка. И раз – схватил его за шиворот, два – развернул на себя, приложив кулаком в нос. Да больно! Парень полетел на землю, но, однако, не выпустил из рук арбалета, за что получил второй удар по скуле, но теперь уже сыромятным сапогом. Звери тоже иногда брыкаются.
Толстяк в руках Константина завыл, поспешно опускаясь на землю. Должно быть, мальчик пнул увальня под коленки.
– Молчите оба и останетесь живы. – Рудольфио завладел арбалетом, и Люциус добровольно передал ему остальное оружие. – Где твой дядька? – Рудольфио нежно обнял своего недавнего врага, ожидая в любой момент предательской стрелы или ножа в спину.
– Убей бог, не знаю, – заныл парень, утирая рукавом сукровицу.
– Зачем Бога утруждать, я и сам за милую душу справлюсь, – осклабился Рудольфио, слыша за кустами конский топот и человеческую речь. – Вы вызвали подмогу? Или другие охотники подоспели?
– Ни сном ни духом, сеньор! Одни мы были – все кого ты нынче видел, а больше никого. Девой Марией Апулейской клянусь!
Собачий
