Карло нарисует вам диплом!
– Ой, собачка! Это ваша? Как ее зовут?
Испуганную Тяпу потащили из-под стола, и она залилась визгливым лаем. Эмилий Иванович тоже растерялся, не привык он быть в центре внимания, не умел в компании. Но растерялся по-хорошему, даже покраснел. От растерянности он попытался пересчитать гостей, но после двенадцатого сбился. Потом попытался отвечать на вопросы, но безуспешно, так как вопросы сыпались градом и ответов никто не ждал. Тяпа лаяла, переходя из рук в руки, и облизывала новым знакомым щеки.
В итоге народ разбрелся по канцелярии, скрипел и хлопал дверьми, щелкал туда-сюда выключателями, стаскивал с полки фолианты, поднимая тучи пыли, всюду совал нос, пихался, прятался за углами и выскакивал с дурным «бу», вызывая визг девочек. К изумлению Эмилия Ивановича, взрослые люди вели себя как школьники, которых он вспоминал с содроганием. Он умоляюще посмотрел на Иришу, и она закричала:
– Начинаем! У нас всего два часа. Сцена первая. Папа Карло, очаг и бревно. Поехали!
– Эмилий Иванович, у тебя случайно нет холодильника? – Карабас-Барабас отвел хозяина канцелярии в сторону.
– Холодильника? – обалдел Эмилий Иванович. – Зачем?
Карабас-Барабас кашлянул и пошевелил пальцами:
– Бухло поставить. В библиотеке, сам понимаешь, дыхнуть нельзя, а у тебя здесь спокойненько. Да ты не парься, всего бутылек красненького, восстановиться после репетиции. И закушать. Только Ирише пока ни слова, а то визгу не оберешься, она у нас женщина нервная.
Эмилий Иванович кивнул и повел артиста к крошечному холодильнику в кофейной подсобке.
– Папа Карло! Бревно! На сцену! – кричала Ирина Антоновна. – Время!
– Где моя шляпа? Кто помнит, я был в шляпе? Кто спер шляпу?
– Саш, ты оставил ее в библиотеке!
– Папа Карло, давай без шляпы. Тихо!
– Все заткнулись! Шат ап![2] Поехали. Тишина!
Вспыхнул ослепительный свет, Эмилий Иванович, скромно притулившийся сбоку, вздрогнул и закрыл глаза. Ему было непривычно радостно и немного тревожно: а вдруг директор музея вздумает прогуляться в канцелярию, так, на всякий случай? И застанет вид на Мадрид? Но тут же он подумал, что рабочий день закончен, директор давно ушел, и единственный комплект ключей – у него. Запремся изнутри и никого не впустим. А завтра можно соврать, что забыл выключить свет. Вряд ли толстый Алексей Трофимович полезет заглядывать в окна. Эмилий Иванович подивился легкости, с которой придумал, что соврать. Творческое начало заразительно, не иначе.
– Бревно, на сцену! Эмилий Иванович, можно мы очаг на стенку скотчем? Мы его потом осторожненько снимем!
– Папа Карло!
– Бревно! Марина! Спрячь локти, выпирают!
– Тихо! Начинаем!
– Тяпа, тихо!
– Начали!
На сцене на табурете сидит папа Карло,
Shut up! (
