вниз, но я был буквально потрясён увиденным. Девушка, которая сидела ближе ко мне, была необыкновенной красавицей.
Её юное, слегка пухлое лицо обрамляли короткие русые волосы. Они придавали ей миловидное выражение, сходство с мадоннами эпохи Возрождения.
Она обернулась к своей подруге и о чём-то заговорила. А я смотрел на её лицо в профиль. Милый, приятный сердцу девичий профиль…
Слегка курносый нос, красивая линия лба и подбородка, прелестные алые губки. Нежная тонкая кожа.
Её мягкое, симпатичное лицо как бы было освещено изнутри особым светом, который придавал ей какое-то манящее звучание и колорит. Или, может быть, это только показалось мне тогда…?
Ровная чёлка покрывала её лоб и вызывала чувство того, что эта краса существует совершенно независимо от меня, и единственное, что я могу сделать, это смотреть на неё.
Девушка подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза. Её взгляд был доверчивым, и в то же время серьёзным. Мы некоторое время смотрели друг на друга, потом я слегка отвернулся.
Через несколько секунд я опять посмотрел на неё. Она, в отличие от меня, не отвела своего взгляда и продолжала изучать меня. Она действительно была прекрасна, той самой особой красотой, которая всегда приятна сердцу, глазам и душе, и которая симпатизирует всем, видящим её.
Глаза её были светло-коричневые, с некоторой желтизной. Они пристально глядели на меня, как бы желая узнать, что же мне надо, безмолвно спрашивая меня об этом. Я смотрел в них, и постепенно утопал в их отчаянной глубине. Они завлекали меня своей таинственностью и необыкновенной простотой чувств.
Мы некоторое время продолжали свою зримую для нас, но невидимую для других бессловесную и, безусловно, приятную для нас обоих дуэль.
Девушка опять повернулась к своей подруге и продолжила разговор. Та сказала, что на следующей остановке – им сходить. Мы были у Ленинского садика. Приблизительно на полдороге я развернулся к выходу, и стал спрашивать у народа, сходят или нет стоящие впереди меня люди. Девушки поднялись и встали за мной. Женщина передо мной пообещала пропустить меня и выпустить на остановке. Я снова искоса глядел на девушку, впитывал в себя её прелестные черты, стараясь запомнить её на будущее.
Мы всматривались друг в друга, как бы желая опознать, узнать то, что нас привлекало.
Троллейбус остановился, и мы вышли. Я ненадолго остановился около здания почты, чтобы пропустить девушек вперёд.
Она была в длинном зелёном ворсистом пальто, небольшого роста. они шли впереди меня и о чём-то переговаривались. Она же иногда чуть оборачивалась назад и смотрела, где я нахожусь.
Мы завернули за угол, и вышли на улицу Баумана. Девушки зашли в канцелярский магазин. Я в последний раз взглянул на неё через стеклянную дверь, она как раз повернулась в профиль, и пошёл дальше.
Я шёл по улице и мысленно рассуждал. Мне ли, говорил я сам себе, влюбляться в девушек в троллейбусах, и восхищаться их красотой. Да и зачем? Не могу же я гоняться за ними,
