я здесь. И тоже наедине со своими проблемами.
Судьба свела нас вместе на короткий срок, и тут же разбросала в разные стороны. Мы не так далеко друг от друга. На самолёте часов пять – максимум. Но нас разделяет не расстояние, нас разделяет жизнь, нас разделяет судьба.
Если бы наша встреча состоялась на три года раньше! Или на четыре. Правда, тогда бы тоже было поздно. Или рано. Она ещё не была такой, какая она есть сейчас, после всего пережитого. Да и я был тогда другим. Я был не такой.
Четверть года. Много меньше виделись мы с ней. А если бы четверть века?
Она была. Нет, не была. Она есть.
Вначале было слово. Невнятное такое…
Вначале…
Нет, вначале был сразу смелый взгляд, который никто не заметил. Даже она.
Значит, он был не настолько смелый?
Вошла, и я сразу понял – она! Это та самая женщина, которую я ждал. Та женщина, в которую верил; та женщина, на которую всегда надеялся. Женщина моей мечты. Обаятельная, умная, талантливая… Лежащая к сердцу и к душе.
Таких как она сейчас редко встретишь. Всегда найдётся что-нибудь, что отталкивает. Но у неё – всё было хорошо и близко. Даже, ещё не зная её имени, я уже знал, что люблю её.
Влюбился как мальчишка, с первого взгляда.
Потом было узнавание, приближение.
Она мило подшучивала надо мной, но тут же смех её замирал, и переходил в свою противоположность. Она становилась задумчивой и серьёзной. Её останавливает чувство ответственности. Кроме того, она готовится к экзаменам.
Да, хорошо домысливать за других, особенно когда не знаешь, что они думают на самом деле. Но это и есть право влюблённого на влюблённость – всё видеть в положительном свете, так, как ему хочется, и истолковывать все поступки любимого человека в благожелательном для себя виде. Это и есть право влюблённого. Право пылать химерой и надеяться на несбыточное.
Хотя нет ничего несбыточного, если особенно, если очень этого захотеть. Я постоянно держал её в поле своего зрения. Даже не приближаясь к ней, я видел, на что она смотрит, чему улыбается, о чём думает.
Мы с ней решали кроссворд, и не было тогда человека счастливее меня. Быть рядом с ней, разговаривать с ней и слышать её дыхание. Видеть её чудеснейшую улыбку, прелестную игру её замечательных глаз, ощущать её внимание и работу её пытливого ума, – это и было моим блаженством.
Правда, на следующий день мы даже не разговаривали друг с другом. Было полное отстранение и безнадёжность. Но мне было достаточно и брошенного вскользь взгляда.
Был вечер, и я с ней танцевал. Я знал, что она прекрасна и хорошо сложена, но насколько приятнее было это ощущать. Ощущать её тело и танцевать с ней. Она выдала мне стандартный набор из своей биографии, то, что следовало знать всем, то, что она потом и рассказывала всем, то, что давало всё и не давало ничего личного и лишнего о ней.
Я проводил её домой. Точнее, мы проводили её – она, конечно же, перестраховалась.
