наверх.
Чтобы взлететь по ней, мне потребовалось огромное усилие. На полпути пришлось ненадолго остановиться, так болели ноги. Я нагнулась, пыхтя и растирая гудящие лодыжки, уверенная, что тут-то меня и догонят. Но стоило лучу чужого фонарика упасть на подножие лестницы, я снова помчалась вверх как угорелая, всё выше и выше, уже над сводами тоннеля.
Наконец спиральная лестница закончилась. Дорогу мне преградила маленькая железная дверь. Я вставила ключ Гильдии в замочную скважину – и ровно в ту секунду, как шаги моего преследователя загремели по первым ступеням, выскочила наружу, в холодный ночной воздух и, задыхаясь, плотно закрыла за собой дверь.
На небе ярко сияла полная луна, и в её свете я разглядела, что дверь находится в каменной тумбе близ озера Серпентайн. Совсем недалеко от дома! Я быстро сориентировалась и припустила через лужайки прямо в ночь.
Обычно, если я возвращаюсь домой глубоко за полночь, то залезаю по дубу, а с него ныряю в окошко в крыше. Но сегодня мои ноги с этой задачей ни за что бы не справились. К тому же было уже так поздно, что в доме не горело ни единого огонька. Наверное, папа уже лёг спать. Я осторожно повернула ключ в замке и как можно тише проскользнула внутрь.
В прихожей я, тяжело дыша, без сил привалилась к двери. Переживания этого вечера и погоня по тоннелям вконец измотали меня. Но в голове по-прежнему крутились разные мысли, теории и картинки из музея и подземной станции.
Я решила налить стакан молока. Вдруг оно поможет мне уснуть. Нет смысла бодрствовать всю ночь, пытаясь распутать дело, в котором недостаёт фактов. Завтра я проснусь бодрой и свежей и начну всё заново. А помогут мне в этом Лиам и Брианна.
В кухне было темно, но свет включать я не захотела. Вполне хватит света луны. Я открыла холодильник, и в лицо мне ударил холодный воздух. Я взяла молоко, закрыла дверцу и повернулась к буфету за стаканом.
И подпрыгнула, от испуга выронив картонный пакет с молоком на пол.
Кто-то стоял в углу, молча поджидая меня в тени.
Я отшатнулась, прижалась спиной к кухонной стойке и, не сводя глаз с чужака, нашарила на подставке нож. Но мой безмолвный противник даже не шевельнулся. Я пригляделась. Что-то в нём не так.
Я шагнула к нему и включила фонарик.
На несколько секунд меня ослепило. Зато потом я разглядела то, что меня так испугало: один из старых папиных костюмов. На вешалке висели двубортный пиджак и брюки в тонкую полоску. Портного, создавшего эти вещи, нужно было арестовать! А папу привлечь за соучастие! Я ведь его знаю: он ещё дополнит костюм горчичной рубашкой и своим любимым зелёным галстуком. Я очень люблю папу, но вынуждена признать: его представления о стиле далеки от совершенства.
Папа говорил, что поедет с утра к специалисту по орхидеям, но зачем ради этого напяливать на себя костюм? Особенно тот, который уже несколько лет не носил? Впрочем, папа был уверен, что эти ужасные шмотки ему очень идут. Я подошла
