края раны рваные, неровные. В протоколе они записали клещи или топор, что вполне может быть. Правда, согласно результатам осмотра мест происшествий, никаких следов от ударов топором не нашлось. Так что это, могу предположить, скорее плотницкие клещи или что-то вроде них. Да, вот, тут хорошо видно, что кость размозжена.
Нестор перешел к другому телу, бросил взгляд на оцепеневшую Лилию и продолжил говорить вполголоса:
– Так, плотник укладывается в нашу версию с куклами – плотники, столяры, деревянных дел мастера и прочее. Однако в этом ряду пока совсем лишней выглядит сама кукла. Убийца же положил в рот убитому не просто деревяшку, а именно куклу, точнее, ее определенную деталь – руку. То есть, – Нестор вытер пот со лба рукавом, – было бы логично предположить, что убийца использует всего одну-единственную куклу – одному в рот кладет руку, другому – ногу, а третьему – скажем, голову. Так и на Петрушках можно сэкономить. Но здесь другой случай, фигурирует только рука, причем всегда правая, у левой руки шарнир в другом месте. Таким образом, мы приходим к выводу, что наш петрушечник для каждой жертвы использует по одному Петрушке, кладя в рот исключительно правую руку куклы. И это не может быть простым совпадением, для него этот ритуал почему-то важен. Ни одной жертве он не стал класть в рот левую ручку.
Барабанов медленно ходил между столами с телами, продолжая рассуждать, уже не смотря на Ансельм:
– Да, а вот палец у жертв ампутирован, наоборот, на левой руке и у каждого свой, особенный. И опять же, это не совпадение. Например, если взять средний палец, то возни с ним куда больше, но убийца отхватил именного его, а не, скажем, большой. Следовательно, это для него имело какое-то особое значение. Почему?
Этот вопрос Нестор задал уже Лилии. Он обернулся и замер – на лице медиума блуждала странная улыбка, и Барабанов понял, что она в трансе. Он сделал несколько шагов к ней, но Лилия вдруг встала и медленно, словно во сне, принялась вальсировать возле стола, держа руки на весу, будто обнимая невидимого партнера. Нестор замер и испуганно следил за жутким танцем. Она тем временем начала ускоряться, затем закружилась и, ударившись о край стола, упала на колени, прижав руки к губам. Лилия несколько раз повторила этот странный жест и наконец, обмякнув, стала валиться в изнеможении на холодный кафельный пол. Нестор едва успел подхватить девушку и помог ей сесть на стул. Белая косынка на ее голове сбилась набок, руки дрожали, а в глазах застыли слезы.
Услышав шум, в дверь вошел патологоанатом. Он пристально посмотрел на Ансельм и сказал, улыбнувшись:
– Ну, а вы говорили, она опытная! Молоденькая еще, рано ей на такое смотреть. Сейчас нашатыря дам.
– Не надо, – слабым голосом сказала Лилия, – мне уже лучше.
Эксперт посмотрел на Лилию – та действительно уже сидела ровно и улыбалась так, как не стала бы улыбаться какая-нибудь дамочка, что лишилась чувств при виде покойника.
– Я все же схожу, – сказал старик.
Она посмотрела
