нежно коснулись ее подбородка и заставили поднять к нему лицо. Злата хотела было отшатнуться, но сзади была стена. Отступать было некуда и бежать тоже, тем более, прыгая на одной ноге.
Впрочем, стоило ей встретиться с ним взглядом, как о раненой ноге она тут же позабыла. Забыла обо всем, видя лишь эти глаза, темно-серые, бездонные, цвета мокрого асфальта, которые уже не смеялись, а, казалось, заглядывали ей прямо в душу. Глаза, которые гипнотизировали, притягивали и околдовывали.
«Как странно, ведь он впервые коснулся меня…» – мелькнуло в голове.
Потом пришла другая мысль, и она даже не удивила девушку. Наверное, она давно это знала, только все никак не хотела себе в этом признаться. Не впервые, отнюдь не впервые! Ведь той ночью эти же теплые и грубоватые руки ласкали ее тело, ласкали ее грудь, заставляли ее стонать и выгибаться им навстречу, почти теряя сознание от немыслимого, острого удовольствия…
Коленки у девушки подогнулись, и она, наверное, упала бы, если бы мужчина вовремя не подхватил ее и не прижал к себе. Она уткнулась лицом в его грудь и крепко-крепко зажмурилась, боясь расплакаться.
Все так перепуталось. Она никогда не мечтала о таком мужчине, как Дорош. О любви вообще здесь речи не шло. Он так вероломно ворвался в ее жизнь. Он дразнил ее, провоцировал и издевался. Он был изгоем в Горновке и, скорее, злодеем, чем героем. В памяти, как в тумане, всплыли лица Маринки и Машки. Что ему от нее нужно? Переспать? Так он уже переспал…
Злата ничего не понимала, и сейчас его объятия вряд ли способствовали здравому рассуждению. Дорош ворвался в ее жизнь, в ее мысли, в ее роман, в ее душу, и теперь…
Как странно, но сейчас, прижимаясь к нему и понимая, как ей необходимы его объятия, она не чувствовала себя счастливой. Только уязвимой, слабой и ранимой. Она почувствовала, как его губы, сухие и горячие, легко коснулись ее виска, и издала легкий вздох. И приказала себе успокоиться.
Никогда он не узнает, что на самом деле творится в ее душе.
– У меня нога болит, – пробормотала девушка, по-прежнему не отнимая лица от его груди и не решаясь встретиться с ним взглядом.
– Да, нога… – сказал он.
Сказал так, как будто только сейчас вспомнил об этом. Дорош отстранился от нее и даже отступил на шаг. А Злата поспешно отвернулась и стала открывать замок. Руки дрожали, поэтому ключ не сразу удалось вставить в замочную скважину.
Держась за стены, она проковыляла в дом, тем самым отметая помощь мужчины, и даже не оглянулась, знала и так, что он идет следом. В бывшей спаленке бабушки Сони хранились кое-какие лекарства, и девушка надеялась отыскать среди них перекись водорода или хотя бы йод. Злата нашла коробку в шкафу на верхней полке и вынесла ее в прихожую.
Мужчина уже выходил из кухни с полотенцем и тазиком, наполненным холодной водой.
– Садись, – коротко бросил они кивнул на стул у стола.
– Знаешь, тебе совершенно необязательно здесь возиться со мной. Я сама… – начала девушка.
