организовать! – он вскинул кулак и задержался в нескольких сантиметрах у лица швеи.
Парень испуганно вздрогнул, пытаясь заслониться. Но Вик не ударил его.
Он склонился еще ниже и прошипел, как змея: – Не запачкай штаны, шило. И не беспокойся. Тот, кто в этом виноват, – он указал на свой синяк под глазом, – скоро будет путать этот лагерь с адским чистилищем. Уверяю тебя!
Я поспешно отступила на террасу, пытаясь найти для себя укромное местечко, где я не ощущала бы опасности. Эта угроза… Почему мне кажется, что она была адресована мне? Наверняка у этого Вика имеются десятки врагов, готовых набить ему морду за радость.
Я попробовала успокоиться, подумать о чем-нибудь еще, только не об этом инциденте. Не получалось.
Мия появилась из столовой, и я изобразила слабую улыбку, чтобы скрыть бушующее во мне смятение.
Вряд ли в лагере для изгнанных музыка входила в список потребностей, но радостные возгласы одной из моих соседок по комнате – Яны, эхом раздающиеся по стенам общего холла бегунов, говорили об обратном.
– Музыкальный вечер в центральном блоке в полночь, народ! – объявила она, и ее воодушевление распространилось по всей нашей скучающей группе. Перспектива немного повеселиться вернула краски даже на самые мрачные лица, только что вернувшиеся после тренировки.
Тем временем Мия лениво растянулась на потертом диване у камина, погрузившись в какую-то старую книгу. Ее иссиня-черные волосы спадали мне на колени, и она тихонько выдыхала, перелистывая страницы, – разительный контраст с обновленной энергией в помещении. Новость, похоже, ее не взволновала.
– …Музыкальный вечер? – переспросила я под одобрительные возгласы.
– Ммхм, – хмыкнула подруга, не отрываясь от книги. Она потянулась, подавляя зевок за татуированной ладонью, которую набила на кисти неделю назад. – Ага. Гер, видимо, возобновил свои гитарные выступления. Наконец-то хоть что-то веселое в этом занудном месяце…
Я удивленно моргнула, пытаясь переварить услышанное.
– Гитара? В нашем лагере?
– Никогда не слышала? – Яна язвительно вмешалась, прислонившись к дверному проему со скрещенными руками. – Не забудь, пустынница: полночь. Центральный блок. Музыка. Веселье. Постарайся запомнить эти слова! – издевательски протянула она, проскочив мимо нас в коридор.
"Пустынница"… Это прозвище стало моим с тех пор, как на прошлой неделе я поведала трем другим соседкам по комнате, откуда я родом. Мне не хотелось возражать на это. Ведь эта кличка отображала часть правды.
Гер, лучезарный юноша лет семнадцати, показался в арочном проеме зала.
– Народ, собираемся! – улыбнулся он ближайшей компании охотников, с ребяческим обаянием торопливо пробираясь
