и вскоре поняла, что экранизировать мой рассказ не будут. Немного обидно, но я старалась не зацикливаться. Правда, в новогоднюю ночь загадала заветное желание – снова оказаться на Мосфильме.
Мое желание было услышано и вот через несколько дней мне позвонили. Я сначала даже не сообразила, кто это, но после смогла разобрать сбивчивую речь девушки, которая назначила дату и время и положила трубку.
За мной снова приехала машина. Меня привели в небольшой и не слишком ухоженный кабинет на Мосфильме и предложили полистать журналы. Минут через десять вошел Лев Борисович. Костюм со светлой рубашкой делал его моложе, а может свет в павильоне был тусклым, но там он казался мне старше. Сейчас передо мной был импозантный и симпатичный мужчина. Я немного смутилась и, кажется, он это почувствовал. Попытался даже пошутить, но получилось скорее неловко.
Тогда Лев Борисович предложил сходить в кафе. Отличная идея, чтобы взять паузу. Мы дошли почти молча, и я присела за столик.
Почти сразу он с полным подносом подошел ко мне и предложил выбрать блюда. Я взяла салат, кофе и запеканку, и мы принялись за еду. Беседовали мало, лишь изредка перекидывались замечаниями. Как вдруг он спросил:
– А вы давно пишете?
– Года четыре, наверное.
– И как все начиналось?
– Знаете, я никогда не обладала хорошей памятью, не умела быстро запоминать стихи и уж точно не думала, что буду переносить текст из головы на бумагу. Но случился карантин, и всех нас закрыли дома. Чтобы не сойти с ума, я открыла компьютер и попробовала писать. Мне нужен был этот творческий выброс. Пару лет никому не показывала, только самым близким друзьям. И вот однажды все восемь рассказов отдала специалисту, знающему книжный рынок, и с содроганием стала ждать ее отзывов. Тогда я даже не призналась, что являюсь автором этой писанины. Она сказала, что «талантливо», а я даже не поверила. Сложности с самооценкой. Вот такая история.
Я откинулась на спинку стула и стала с удовольствием пить вкусный кофе. Лев Борисович доел мясо и тоже перешел к напитку. Мы уже более мягко смотрели друг на друга.
– Ну что, начнем работать здесь? – спросил он.
– Мне кажется, в кабинете будет все же удобнее, – ответила я и встала.
Мы вернулись в кабинет, и Лев Борисович положил на стол мой рассказ и свои записи с вопросами. Мы стали вычитывать текст и разбирать буквально каждую строчку. Тут я поняла всю нестройность и корявость материала, но править пока не умела. Мы читали часа полтора, а он все упорнее относился к работе. К нам вдруг заглянул какой-то молодой человек, что-то сказал Льву Борисовичу и скрылся. Я уже хотела молить о пощаде, когда режиссер спросил:
– Как вы?
– Терпимо, – ответила я, хотя уже плохо соображала.
– Мы прочли только пятнадцать листов, но уже вечер и у меня еще назначена встреча.
Я быстро поднялась, собрала вещи и поинтересовалась:
– Меня отвезут
