двери: одна слева, две справа, – констатировал он. – Сейчас проверим, куда ведут.
Дети замерли, а Татьяна Илларионовна и Антонина Игоревна недовольно переглянулись: в какую дурацкую авантюру их втянул молодой психолог!
Подумаешь, с родителями у детей контакта нет – да у кого он есть в подростковом возрасте?! Подумаешь, не ладят друг с другом – ещё поладят, какие их годы! Неужели нельзя как-то по-другому решить всё, например, сидя в кабинете на уютном пуфике?
– Фу! – прервал Илья Андреевич внутренние возмущения коллег, отскочив в сторону. – Там туалет, кажется. А здесь?
Молодой человек толкнул дверь слева, ручка оказалась ржавой. Бежевый наряд психолога приобрёл пятнистое разнообразие: на толстовке и вельветовых брюках красовались рыжие мазки.
– Есть! Здесь начинается школа. Заходим аккуратно.
– Вы же сказали, что опасности нет, что заведение всего два года назад закрыли? Что-то не похоже! – вдруг ополчилась мама Артёмки.
– Нет никакой опасности, уверяю. Я был здесь. Правда, один раз. У меня тут отец учился. Приходили вместе года три назад, когда школа ещё работала. Но вы же сами понимаете: осторожность никогда не помешает.
– Неужели нельзя было провести ваш тренинг в классе? – не выдержала родительница.
– Какой ещё тренинг? – Крашенина резко остановилась и схватила подругу за руку. Она всегда липла к Эмиле, когда чувствовала себя неуверенно.
А психолог оглянулся и таинственно прошептал:
– Скоро всё узнаете, идём. Там страшно интересно! – И помолчав, добавил: – А в классе можно провести что угодно. Толку будет мало. Нужно погружение, чтобы получить настоящие эмоции. Смотрите! – Илья Андреевич махнул рукой на огромный стенд.
Глава 2
Копии из прошлого
Стенд закрывал почти всю стену справа. Десятки глаз наблюдали за приезжими с чёрно-белых фотографий.
– Какие светлые лица у детей, – поразилась Антонина Игоревна, подходя к доске почёта.
– В галстуках все, – добавила Губач со вздохом, предаваясь ностальгии.
– Смотрите, это же Дутов! – вдруг завопил Баранов, прижимая очки к переносице и неуклюже поправляя футболку, с которой на ребят посматривал дог. – Митька, это ж ты!
– Где? Где? – загалдели одноклассники и столпились возле стенда.
Со стены и правда улыбался Митька Дутов, только в школьной форме с красным галстуком. Фотография пожелтела разводами, но они не могли спрятать блеск озорных глаз.
– Это как? – спросила Настя Мышкина.
– Мистика, – пробормотала Соня и попятилась к подруге. – И подпись: «Дмитрий Дутов».
Рыжий Баранов смотрел на фото остекленевшими глазами, а Миша вдруг тихо произнёс:
– А вон и Эдька…
– Да ну вас! Никакая не мистика! – Митька стоял, набычившись. – Это мой дедушка, меня в честь него назвали. А там дед Агафонова, он с моим за одной партой сидел.
