куда ни взгляни, везде один песок. Бурый, ярко-желтый, золотистый, белый – он простирался до горизонта – бескрайний, как океан.
Ветер гладил верхушки барханов, змейкой струился по склонам, перекатывал песчинки с места на место.
Солнце нещадно палило. Его лучи касались кожи, обжигали, иссушали.
Мне не хватало влаги – хотя бы одного свежего дуновения, маленького глотка воды.
Я облизала пересохшие губы и двинулась на восток. Там могла быть жизнь.
Откуда такая уверенность? Это просто теория. Хотелось во что-то верить, а не сидеть на одном месте в ожидании гибели.
Внезапное чувство тревоги промелькнуло в сознании. Кто-то наблюдал за мной. Взгляд черных, почти угольных глаз следовал по пятам.
Где? Справа? Слева? Позади?
Вокруг ни души.
Показалось? Нет, не думаю. Ощущения слишком отчетливы. Куда он пропал?
Я всматривалась в песчаные горы, озиралась по сторонам и никого не видела. Обладатель черного взгляда был неуловим. Он шел рядом, кружил, выжидал, словно охотник, загоняющий добычу в ловушку.
Я задрожала от страха и … проснулась.
Футболка противно прилипла к телу, на шее чувствовались капельки влаги, будто вместо сна мне пришла в голову идея пробежать несколько километров.
В комнате, в которую вчера привел Майкл, было свежо. Из окна веяло утренней прохладой.
Пришлось быстро натянуть одеяло до подбородка, чтобы не замерзнуть.
Обрывки сна кружили в воздухе, как снежинки ускользали из пальцев. Вспомнить не получалось. Было в памяти лишь что-то темное и выматывающее. Кажется, сейчас поймаешь, но нет – пустота и усталость.
Уснуть не выходило. Сон не шел. Все тревоги, страхи, накопившиеся за вчерашний день, вылезли наружу, заставляя заново переживать. Может, следовало сказать местным лидерам: «Привет, ошибочка вышла. Не могли бы вы отправить меня домой, а взамен получите данные моих самых крепких студентов-спортсменов». Или «ребята, с кем не бывает, давайте вернем все на свои места и разойдемся с миром».
Вместо этого они получили истерику, и считают меня глупой взбалмошной девицей.
Следовало объяснить, почему нельзя похищать людей, как подобное отражается на их чувствах, внутреннем мире.
В уме выходило красиво. На деле получалось отвратительно. Черт!
Где же сон? Посчитаю овец? Или вспомню свою научную работу? В таком случае точно не усну, а попрошу бумагу и ручку или, если ее еще не придумали, топор, и начну выбивать мысли на ближайшей скале.
А который час? Не пора ли вставать? Во сколько это здесь принято? С первыми лучами солнца? С первыми петухами? Или тут павлины отвечают за пробуждение? Или какой-нибудь местный гибрид козы и жирафа, заглядывающий в окна и громко блеющий?
Время шло. Никакие животные за окном не шумели. Было наоборот подозрительно тихо.
Неожиданно захотелось в туалет, а буквально через пару минут желудок громко потребовал пищи.
Еще бы! Вчера кроме пресной лепешки и стакана воды ему ничего не предложили. И причину глупую придумали!
