осмеливаюсь я ей сказать и, пока присутствует решимость, сбегаю по лестнице, на ходу выкрикивая: – Передайте отцу, что я заходила!
– Подожди, Лерочка, а как тебя впустили-то, если ты отца не видела? – доносится мне вслед с недоумением, но я уже выбегаю на улицу, поздно сообразив, что сделала это через парадную дверь.
– Проклятье, – шиплю сквозь зубы очень тихо, затем оборачиваюсь назад к дому, но встретившись глазами с Валентиной и мило ей улыбнувшись, дескать, я только для этого обернулась, быстро ухожу в сторону, чтобы обогнуть красивый и сверкающий дорогими запонками, драгоценными кольями народ и нырнуть как можно скорее под деревья.
Стараясь не привлекать внимание, я двигаюсь медленно. Наверное, слишком медленно, потому что буквально через несколько секунд меня ловят за талию; у мужчины чересчур собственнический захват и руки большие, сильный самец попался.
– Невежливо уходить вот так… безызвестно, – шепчет он мне на ухо, прижавшись к спине грудью. Я задерживаю дыхание, чувствую, как паника начинает точить когти о мои ребра. – Я знаю здесь каждого, а с тобой еще не знаком. Чья ты дочь? Или может быть… – он делает многозначительную паузу, а через секунду его соблазнительный шепот касается моего уха, – ты здесь с папиком?
Унижение действует как ледяная вода. Неприязнь, выросшая во мне с его уничижительными словами, заставляет меня резко отцепить от себя чужие лапы и отпрыгнуть. Я смотрю на него, его взгляд проходит по мне, и мне его зеленые глаза кажутся по-настоящему ядовитыми.
– С очень жадным папиком? Что, даже на платье пожадничал? – Он продолжает говорить и слегка надменно ухмыляться, не очень-то считая нужным получить ответ, как будто знает, что ничего толкового я не скажу, а то и вовсе от страха что-то не то промямлю. – Но знаешь, тебе идет. Похожа на простую девушку, случайно очутившуюся на королевском балу… – И тут внезапно: – Потанцуем?
Что?
– Я не… – Я прочищаю горло и говорю как можно увереннее, добавив чуточку язвительности в голос: – Я здесь с отцом. Не с папиком. Спасибо за предложение, но я не танцую, тороплюсь и уже ухожу.
Не люблю с засранцами говорить приветливо и мило, они меня бесят.
Мне не дают уйти и снова хватают бесцеремонно, ну хоть за руку в этот раз, а не всем телом прижимают.
– Ты мне нравишься, – говорит он просто и легко, я хмурюсь, и он тотчас поднимает руки вверх. – И я, конечно, прошу прощения за свое свинское поведение. – Мельком обводит всех взглядом и пренебрежительным жестом пальцев указывает на них. – Тут полно жен, избалованных дочерей и любовниц влиятельных и богатых людей. Но ты… – смотрит в мои глаза, – не такая, я сразу это понял, прости за мою идиотскую шутку. Я иногда бываю заносчив и игрив, а ты, похоже, любишь серьезных и умных мужчин. – Теплый, лукавый, чуть вопрошающий взгляд, улыбка уголком губ.
– У меня это на лбу написано? – хмыкаю я, растерянная происходящим.
Черт,
