замолкает, позволяя мне самой додумать правильный ответ.
– Жаль, – переняв его манеру, я разочарованно вздыхаю, – ведь мое главное правило в отношениях – это дружба на первом этапе. Если дружба никак не выходит, то и взаимопонимания с уважением ждать не стоит, – пожимаю плечами. – Это будет либо односторонняя болезненная любовь, либо страсть без любви. Ни первого, ни второго мне не надо. Надеюсь, с этим вопросом разобрались, и ты не ждешь, что ближайшие ночи я проведу с тобой.
Иногда я забываю о своих страхах и вполне здорово общаюсь. Но стоит вспомнить о них, как на меня нападает чувство давления со всех сторон. Малознакомая обстановка, человек рядом, беспечная беседа, легкость – рано или поздно этому приходит конец.
Позвоночник напрягся, мысли закрутились. Передаю суетливо свой шедевр Семену, немедленно хватаю свой бокал и выхожу из-за стойки, делая вид, что занята пробой вкуса, и игнорируя его недоумение.
Я схлопнулась – со мной такое бывает, и в такие моменты пропадает вся моя вежливость, чувство такта, желание говорить с кем-либо и надобность в осуществлении поставленных целей. Уйти бы подальше от людей – вот моя задача, вот моя пелена на глазах.
Я нервничаю – и, как правило, срабатывает два защитных механизма. Первый – я замолкаю, потому что мышление рассыпается, ухожу в себя и кое-как настраиваюсь просто слушать собеседника, второй – высшая степень невроза, когда в голове срабатывает красная кнопка и ты либо больше не можешь находиться там, где находишься, и уйдешь, либо вспылишь напоследок, наорешь и все равно сбежишь. В эту минуту со мной происходит как раз последнее: первый этап я проскочила, стеснительность не смогла надолго задержаться в моем сознании, и теперь слепая потребность в срочном отчуждении делает меня совершенно другим человеком. Раздражительным, грубым и где-то даже смелым.
– Спасибо, очень вкусно, – бросаю я и тороплюсь к выходу.
– Эй, подожди! – Он догоняет меня и сжимает мой локоть. – Ты куда?
– К отцу, – роняю я нервно через плечо и грубо освобождаю руку, но он идет за мной.
– Я что, обидел тебя? Нормально же разговаривали, что случилось?
– Мы потанцевали, выпили, а теперь я к отцу. Не мешай! – разозлившись на него, я снова сбрасываю с себя его руку.
Уже всё равно, пусть отец заберет меня на хрен отсюда!
Но Сэм неожиданно притягивает меня за талию и прижимает к стенке. Мохито выскальзывает из моих рук, стекло и жидкость рассыпаются по полу.
Никого рядом, бар мы покинули, впереди дверь на лужайку. Она так близко, но она же так далеко.
– Что ты делаешь? – шепчу я в ужасе, почувствовав, как его рука скользнула по бедру и остановилась на ее высшей точке.
Семен наклоняется ко мне и произносит с придыханием:
– Это выше моих сил. Ты слишком классная. – И щекой прижимается к моей щеке, вдыхая запах моей кожи. – И пахнешь карамелькой.
Обнимает меня, взяв в кольцо своих рук, они больше
