еды мы вместе с Айнором ещё раз посетили раненых. Точнее, он проверял их раны, а я просто ходила хвостиком. Потом ивен отправился в лес, а я снова села у костра. Вот-вот должен был прийти Огиён, потом Айнор, и вместе они ещё раз поговорили бы с Уи.
Неожиданно меня замутило. Головокружение, тошнота – они накатили так резко, что я сползла с бревна, на котором сидела, встала на четвереньки. Из меня с судорогами и жжением вышел обед. Запах ударил в нос и вызвал новый приступ.
Меня охватил озноб, я затряслась и поняла, что ещё немного, и разум померкнет. Последней мыслью было упасть дальше от лужи рвоты, чтобы мой труп не был измазан в непереваренной мерзости.
***
Очнулась я уже ближе к вечеру, привязанная к дереву. В одиночестве. Чуть подальше было дерево “для мужчин”: Уи сидел с обречённым видом, а лицо Огиёна так посинело, что я едва его узнала. Был среди связанных и мальчишка Яхис, что совсем недавно попал к наёмникам. Лиц других двух пленников я не разглядела, но это наверняка были помощники купца.
В подступающей темноте я различала силуэты – наёмники разбирали телеги. Они с энтузиазмом запрыгивали то в одну, то в другую, отдирали перила, борта и доски пола. Били молотки и топоры, и под этот стрёкот вразнобой перекрикивались мужчины.
– О, до моей добрались, – хрипло заметил Огиён, – Уи, что они там ищут, а?
Купец в ответ пожал плечами. Исаг тем временем вырвал первую доску и радостно завопил:
– Я знал, что оно точно есть!
Мерзавец наклонился и вытащил два предмета: бутылку с вином, которую тут же поцеловал, словно любимую женщину, и дорогой на вид канделябр. Дигридец запрокинул голову, потрясая своей добычей, словно восхваляя богов за щедрость. Кто-то уже зажёг факел, и добыча в гнилых руках наёмников задорно блестела в свете огня под стать их настроению.
Огиён, увидев, что за секрет ему подкинул Уиама, пнул его ногой.
– Ах, вот ты чего, крыса, не мог отпустить меня! На кой ивен ты это дерьмо спрятал в моей телеге, а?!
– Я тебе говорил – выбери другую! Но ты в неё вцепился, её, мол, хочу, лучше едет. Какая тебе, к ивену, разница, на чём везут твоё дешёвое тряпьё, а?!
– Где он? Где Айнор, – едва слышно спросила я, потратив остатки сил.
– В лесу. Гфир отправил своих гадов, они вернулись, сказав, что добили его, – также тихо ответил Оги.
В груди кольнуло. Мне хотелось верить, что Айнор всё же сможет спасти нас. Снова. Я уже привыкла. Но резко пришло осознание: меня наверняка изнасилуют и убьют. И ни одна живая тварь не сжалится, отобрав мою жизнь раньше времени.
Ах, он стерпел претензию Махира, не стал покидать лагерь, хотел переговорить с Уиамом! Терпел до последнего, по-ивенски оттягивая конфликт. А сейчас самое время для жестокости. Время потерять терпение. Обескровить каждую тварь, что нашла в себе смелость оскалиться, приняв человечность за слабость. Но вот беда – тебя уже отравила стая трусливых шакалов.
Один из дигридцев
