удалось улыбнуться в ответ.
На следующее утро я целый час проработала за ткацким станком, а затем заглянула в кладовку рядом с кухней и наполнила корзину подношениями и еще одной мясистой косточкой для Майры. У ворот она выглядела скорее довольной угощением, чем опечаленной тем, что я снова ее покидаю.
Добравшись до священной рощи, я поставил чашу с миндалем на алтарь Аполлона и снова попросил прощения за то, что обидела его.
– Пожалуйста, позволь мне повернуть корабль судьбы.
Тот так и не появился.
«Значит справлюсь без тебя», – подумала я.
Стоило мне направиться к поляне Эвра, как в спину подул ветер, подгоняя вперед.
Бог уже ждал меня, сидя на своем алтаре.
– И все это – мне? – Он широко улыбнулся, глядя на корзину.
Опустив ее на траву, я отошла в сторону.
Бог склонился над подношениями, вытаскивая одно лакомство за другим и называя каждое.
– Ячменная лепешка. Овечий сыр, завернутый в листья. Сладкий лук, размятый с чечевицей.
Я скрестила руки на груди. Меня мучил вопрос и мне не терпелось его задать.
– Маринованный угорь. Я не пробовал его шесть лет и двенадцать дней. М-м. Грецкие орехи. Что это? – Он посмотрел на меня, держа последнее угощение. – Целая запеченная курица? Для меня? – Оторвав куриную ножку, он впился зубами в сочное мясо и добавил с набитым ртом: – Присоединяйся.
Я откусила маленький кусочек лепешки.
– Может ли твой ветер унести меня на гору Олимп? – Если Зевс окажет мне милость, все закончится, так и не начавшись.
Эвр запрокинул голову, я почувствовала дуновение ветра.
– Без приглашения? Зевс так разозлится, что создаст нового Эвра мне на замену.
Ох.
Я позволила его ветру унести прочь мое разочарование. Придумаю что-нибудь еще – сама или вместе с Эвром.
– Я узнала, кто такой Парис. Но как могло получиться, что он все еще жив?
Эвр поднял палец, давая мне знак подождать. Доев куриную ножку, он попробовал угря и закрыл глаза, смакуя угощение.
Наконец он вытер руки о тунику и произнес:
– Мой ветер летает повсюду. Подобно твоим родителям, главный пастух не смог убить младенца собственноручно, так что оставил его на горе умирать от холода или когтей и клыков диких зверей. Вот только малыша нашла и пригрела медведица. Когда пастух обнаружил, что Парис все еще жив, то сдался и вырастил его, – Эвр ухмыльнулся. – Царевич Трои, воспитанный как пастух!
– А как же язык, который пастух принес моим родителям?
– Язык оленя, – Эвр пожал плечами. – Хотя у оленей большие языки. Наверное, это был язык олененка.
– Парис знает, что он урожденный царевич?
– Его жена рассказала ему, – Эвр поведал, что мой брат женился на Эноне, горной нимфе, которая также была провидицей.
Нимфы
