Вроде папашка ее был дурак дураком, да и я еле школу окончила… Полька, а Полька, ты в кого такая? Может, в роддоме подменили тебя? – смеялась мама. – Да нет, вроде моя порода: нос наш точно… и улыбка наша!
Поля смеялась вместе с мамой, тем же самым смехом, только в детской версии. Поля была вся их – мамина и пап Сашина, никто ее не подменял.
После того как папа Саша ушел, криминальную хронику Полина больше не читала. Папа Коля был скучный и Полину вообще не замечал. К нему иногда приходили другие мужики, они вместе сидели и пили, а мама приносила им с кухни вареную картошку в большой эмалированной миске.
Когда мама родила Егорку, папа Коля исчез. Вначале они с мамой долго орали друг на друга, особенно по ночам, потому что Егорка много плакал, а папа Коля кричал, что ему рано вставать на работу. Мама кричала, что ей тоже вставать, а он вообще алкаш, так что молчал бы. А Егорка кричал, что у него болит живот, что ему неудобно лежать, что он не понимает, как так вышло, что он оказался здесь, ведь ему обещали что-то хорошее и красивое – но тот, кто обещал, не отвечал, поэтому приходилось Поле. Она подходила к его кроватке, смотрела на него сквозь прутья и говорила с ним, доставая из головы самые тайные слова, неслышные. А мама кричала:
– Полька, не лезь хоть ты под руку, иди спать, бога ради! Тебе в сад скоро вставать!
Вставать Поле не нравилось ужасно, потому что было темно и все те злые, которых много в темноте, дразнились, подхихикивая: «Нет тебе снов, нет тебе слов». Полина старалась их не замечать, потому что обычных слов они не понимали, а тратить на них сокровища – жирно будет, как говорила мама, когда Поля тянулась вилкой за второй котлеткой. В садике ей нравилось. Она хотела играть со всеми – с детьми, с игрушками, с воспитательницей, с местным растрепанным и вечно недовольным домовым. Детям нравилось, что Поля умеет рассказывать всякое подслушанное – у посторонних и потусторонних. Дети ничего не понимали, но им казалось, будто они украли у взрослых что-то очень ценное, отбежали на безопасное расстояние и дразнятся, а взрослые никак не могут этого отобрать и только ругаются от досады. Больше всего Поле нравилось играть с Владом, которому нельзя было бегать. Они строили города из песка и рисовали карты волшебной страны.
– А как мы туда попадем? – спрашивал он.
– Просто будем идти и идти, – говорила Поля. – У тебя волшебная нога. Она приведет. А я буду с тобой за компанию!
Влад ничего не понимал, но, как и всякий человек, пусть и маленький, веровал в абсурдное, а потому готовился идти и идти, вперед и вперед.
Перед новогодним утренником Полина быстро выучила слова за всех, даже за воспитательницу, и так старательно суфлировала, что затмила собой даже Деда Мороза, которого играл дворник Михалыч. Но если в детском саду Поля блистала, то в школе ей пришлось сложнее: букв было слишком много, и они, в отличие от слов, оказались настроены недружелюбно, как городские дети-задаваки, которые не хотят играть с такими, как она,
