в первое в своей жизни самостоятельное путешествие.
Норма Джин навестила Бейб в Западной Вирджинии и старших Годдардов, которые теперь жили в Чикаго. Грейс нашла там работу в кинолаборатории, поскольку Док, как ни странно, так и не удосужился стать кинозвездой и разбогатеть, и вообще дела у него шли из рук вон плохо. Норма Джин оставила им немного денег и в дальнейшем всегда материально поддерживала «тетю Грейс», даже когда сама сидела на мели. Видимо, она поняла и простила то, что прежде расценивала как предательство.
Погостила Норма Джин и в Детройте – у своей единоутробной сестры Бернис, ее мужа Пэриса Миракла и дочки Моны Рей.
После нескольких лет переписки сестры впервые увидели друг друга, и, надо думать, сердца у обеих в преддверии встречи бились чаще обычного.
На вокзал Мираклы пришли всей семьей, включая сестру Пэриса Ниобу.
«Норма Джин написала мне, какая на ней будет одежда и какого цвета, – вспоминала Бернис. – Мы с Пэрисом и Ниобой вышли на перрон и стояли, ожидая, когда поезд окончательно остановится. Я спрашивала себя, кто из нас первой узнает другую, и вообще, узнаем ли мы ее. У нас не было ни малейшего шанса ее не узнать! Все пассажиры, выходящие из вагонов, выглядели совершенно обычными людьми, а затем, внезапно, появилась эта высокая великолепная девушка. Мы все сразу закричали. Ни один из пассажиров не выглядел так, как она: высокая, необыкновенно симпатичная и свежая, и, как она и писала, одетая в ярко-синий шерстяной костюм и шляпку с приколотым на полях сердечком».
Бернис и Норма Джин провели много часов, рассказывая друг другу о проведенных врозь детстве и юности, говоря об истории семьи, о их общей матери, об умершем брате, рассматривая фотографии.
Этой поездкой Норма Джин словно подводила своего рода итог предыдущей жизни, готовясь к отчаянному прыжку в жизнь новую.
По возвращении из отпуска молодую женщину перевели в другой цех, поручив работу, ничуть не более увлекательную, чем прежняя, – проверку и укладку парашютов. Однако именно за этим занятием ее застал Дэвид Коновер – фотограф, пришедший на фабрику в составе группы «моменталистов» из армейской киностудии. Группа делала короткие кино- и фотосюжеты для документальных фильмов и правительственных журналов вроде «Янки». То и другое должно было вдохновлять солдат на подвиги. А что может быть более вдохновляющим, чем хорошенькая девушка, самоотверженно выполняющая мужскую работу, пока ее отец, братья и жених сражаются на фронте!
Все женщины на фабрике были одеты одинаково – в рабочую униформу, состоящую из зеленой блузы и серого джинсового комбинезона. Но этот комбинезон так ладно подчеркивал фигуру Нормы Джин, что она выделялась из всех даже в темном углу фабричного цеха, даже будучи погружена в нудную и тягостную работу.
Дэвид заметил ее чуть раньше других. И восхищенно присвистнул. А затем его взгляд с груди девушки – первом, что привлекло внимание 25-летнего мужчины, – скользнул выше. «У нее было очень выразительное
