нас изображают красавицами, вечно молодыми и сладкоголосыми! Враки всё это! Сколько на свете ручьёв, рек и озёр – столько и нас, духов воды! Все мы рождаемся, течём, а бывает, что и умираем со своими реками. Частенько из-за людей! Все мы разные! То волнуемся, то замерзаем или рябим на солнце… Но предназначение у нас одно: мы несём человеческие слова и мысли по течению, храним тайны и открываем путь из мира живых в мир усопших. Каждый день, уходя в школу и возвращаясь назад, ты говорила со мной. Я пила твои слёзы, мыла твои руки, играла с тобой, кружила твои бумажные корабли. Я знаю обо всех твоих мечтах и страхах. Знаю, что, глядя в мои воды, ты думаешь о море. И море думает о тебе в ответ. Видишь ли, течение – штука неуловимая: хвать мыслишку – и понесло через реки, озёра, ручьи и даже лужицы прямо к большой воде. Да, так уж повелось, что все мысли мира встречаются в море. Только это тайна. Об этом негоже говорить с человеком. Но, если уж человек сам заведёт разговор, вода не вправе молчать. Ты – единственная, кто в этом городе говорит со мной. Вот я и подумала: время пришло! Давай познакомимся ближе!
Дафна поняла, что перед ней… волшебство!
– Но почему вы не выходили на землю раньше? – полюбопытствовала девочка.
– Ох, терпеть не могу вопросы! Ну, во-первых, у вас тут трудно дышится! Воздух грязненький и холодный. Во-вторых, никогда ещё ты не являлась к моему берегу в ночь да при луне прибывающей. И наконец, никогда ещё тебе и твоей матери не было так трудно. Говоришь, она совсем разболелась? Где же взять денег на лекарство? Не придумала где?
– Не придумала, – тяжело вздохнула Дафна.
– Возвращайся-ка ты домой. Ложись спать, – велела Пепе, – но прежде, вот, возьми! – и она протянула Дафне пузатый флакончик речной воды. – На рассвете разбавь водой мамины засохшие краски. И уходи. В школу, в город, да куда хочешь. И до сумерек домой не являйся! Поступишь иначе – больше твоих жалоб я слушать не стану. Уяснила?
– Уяснила, – прошептала Дафна. – Сахару-то принести завтра?
– Да обойдусь! – ответила Пепе. – Ежели всё у нас получится, будет у меня к тебе одна просьба. А пока беги, а то задохнусь я здесь с тобой болтать, – сказала старуха и щукой бросилась в воду, подняв в воздух шипящие золотые брызги.
– Сальвадор, где краски? А-ну, ищи, – шёпотом скомандовала Дафна, на цыпочках пробираясь в кладовую. Мышонок с лёгкостью вскочил на дубовый комод и, принюхавшись, указал лапой на самый верхний ящик. Тот был заперт. Сальвадор виновато опустил голову и засопел.
– Это от тебя мама их спрятала, – поняла Дафна. – И чего ты на них охотишься? Вкусные они, что ли?
Сальвадор кивнул.
– А ключ где? – усмехнулась Дафна.
Этого Сальвадор не знал.
– Ясно. Нужно найти ключ до рассвета! – взволнованно пояснила девочка.
Рыскать по дому, пусть и на цыпочках, было жутко неудобно. Старые деревянные доски поскрипывали, ночная тишина в миллион тысяч раз приумножала и дыхание, и даже мысли Сальвадора и Дафны! Друзья боялись вздохнуть,
