на протяжении многих лет, и у тела была мышечная память, оно помнило определенные позы, технику, силу, которую нужно приложить. Оно должно было вспомнить.
Я сорвалась. Сначала соскользнула одна нога, потом другая, я повисла на руках.
Я выругалась. Сразу же перехватилась, но где-то в глубине души понимала, что проблема была не в этом. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что Нико все еще был там, присматривал за мной.
В любой другой день мне было бы все равно, мне было бы наплевать, совершу ли я ошибку, упаду ли и увидят ли это остальные. Я не любила оступаться.
Слишком часто стала спотыкаться, слишком рассеянная.
Я попыталась забыть о Нико и рывком пройти оставшуюся часть. Я почти не дрогнула до самого конца. Сделала несколько резких движений, каких обычно себе не позволяла, – но тут стена находилась слишком близко от пола – и спустилась.
Нико сменил меня и не стал выбирать другую трассу, а прошел ту же самую, что была у меня. Он прошел ее похожим образом, но не оступаясь, и спустился.
Я очень устала и психологически… психологически чувствовала себя не лучше.
Выбрала новую трассу. Забыла о Нико. Сконцентрировалась на Kilter Board, но вышло еще хуже: я зависла, не понимая, как пройти трассу, которая должна была быть простой.
Когда я спустилась и посмотрела на Нико, то увидела не его самого; я обратила внимание на его ладони и ноги, на ту легкость, которая не казалась мне чем-то особенным и которой, мне казалось, я тоже обладала.
Я снова и снова возвращалась на стену, и на каждом подъеме, на каждом несостоявшемся захвате, на каждой трассе, на которую мне требовалась целая вечность, несмотря на то что они были ниже моего уровня, меня отчаянно преследовал один и тот же страх.
Я чувствовала, как его хватка становилась все сильнее и сильнее, он темной тенью стоял у моего сердца, в глубине моей груди. Может, он был и в моих ладонях, моих неуклюжих ногах, в голове, которая никак не могла сконцентрироваться.
Нико обмолвился о том, что потерял зонт. Я могла бы побыть с ним, пока гроза не закончится. Мне даже в голову не пришло, что потом мы, скорее всего, пойдем в одно и то же место.
Я ушла.
Не знаю, что он обо мне подумал.
Уверена, он решил, что я разозлилась на него и трассы, на которых он меня опередил. Да, он их прошел, но я ведь с ним не соревновалась.
Когда я вышла, дождь лил еще сильнее. Я услышала стук капель по стеклянной крыше в холле и увидела его через входные двери, но не осталась. Я села на велосипед и быстро уехала.
В иное время, несколько месяцев назад, я бы написала об этом, едва вернувшись домой. У меня был блог. До того, как я бросила учебу, до всего этого я… писала. Мне нравилось писать на интересовавшие меня темы, на темы, которые казались важными, и на темы, о которых я хотела узнать больше. Это был отличный способ понять, что я чувствовала, что со мной происходило.
Приехав домой, я открыла ноутбук, набрала адрес своего блога и уставилась на дату моей
