молитвы пропитаны болью,
Разнесут эту боль журавли,
Рассвело, месяц тихо уходит,
Шумный день эту скорбь не поймет,
Но она не умрет, она бродит,
Она ждет, когда месяц взойдет…
Победа
Трещит морозец за окном,
Трещат дровишки в печке,
Бревенчатый крестьянский дом,
Полы – доска к дощечке,
На русской печке пять ребят
Сопят, бормочут что-то,
Сны как лекарство оградят
До самого восхода,
В углу, у старых образов,
Старуха бьет поклоны,
И просит бабка, чтоб был кров,
Чтоб были все здоровы,
Мать у детишек умерла,
Отец замерз в сугробе,
Старуха их к себе взяла,
Привыкла жить в галопе,
У бабки ночи коротки,
Встает до петухов,
Раздует бабка угольки,
Подкинет в печку дров,
Гудят поленья как живые,
Тепло от них и веселей,
Вот только руки вековые
Чугун столкнуть не могут щей,
Но все же стареньким ухватом
Старуха победила щи
И с незаметным детским матом
Себе сказала: «Не ропщи».
Глаза уже подслеповаты,
И не увидела она,
Как уголек прилип к ухвату,
Упал под печку, на дрова,
Надела тихо душегрейку,
Взяла ведро, пошла в сарай,
Там подоить ей надо Зорьку
Тут без коровы хоть сдыхай,
Ушла старуха, хлопнув дверью,
От двЕри тихий сквознячок
Понесся ловко к печке,
Нашел проклятый уголек,
Святые, ставьте свечки,
И тот в момент раздухарился,
Весь покраснел и затрещал,
Сухой запал воспламенился
И быстро силу набирал,
Проснулись дети, закричали,
Защиты ищут под накидкой,
На крики прибежала бабка,
Огонь потушен был, залитый,
Залила прямо из ведра
Парным и вкусным молоком,
Опять встает под образа
И снова падает ничком:
«Спасибо, мать тебе Мария,
Что нас опять уберегла,
Ведь мы же тезки, ты святая,
А я, как видишь, вся больна,
Сегодня завтрака не будет,
Дотерпят детки до обеда,
Но бабка долго не забудет,
Что стоила ее победа.
Поехали
Звонит с плеча нам первый класс,
худая рыжая девчонка,
пора, мой друг,
