оправдывают средства. Мы не имеем ни малейшего права на ошибку. Так что думай, где взять оружие…
Старушка озадаченно покрутила головой, но некие стратегические положения решила уточнить.
– С чего ты взял, что, столкнувшись с недоброжелателями, сумеешь с ними справиться? Даже имея в руках тот же пистолет, к примеру.
– Ну а кто будет ожидать подобного от ребёнка? – резонно рассуждал академик. – Да и в лес мы отправимся, словно за грибами. О том, что я превратился в первоклашку, знает только Вера, а трепаться об этом не в её интересах. Особенно после того как она собственными глазами увидела случившееся со мной чудо. А потом лично облачала это чудо в спешно разысканные детские тряпки.
– Зря ты уверен, что о тебе нынешнем не известно, – напряглась Козырева, что-то вспоминая. – Когда мне участковый показывал фото одного уголовника, я и другие фотографии мельком глянуть успела. Некоторые… Вот на них рисунок, скорее всего фоторобот мальчонки твоего возраста и заметила. Лицо совсем не похоже, а вот курточка на нём точь-в-точь, что на тебе была, когда ты из леса вышел.
– Вот оно как… – академик замер на месте, озадаченно почёсывая детские кудряшки.
– И женщину молодую видела, лет тридцати пяти. Уж не твоя ли это Верочка? Ну-ка опиши, как она выглядит? – и после краткого, но вполне ёмкого описания, воскликнула: – Она!
Как ни странно, это Коха обрадовало.
– Значит, всё нормально. Моя телохранительница в бегах и на сотрудничество с государственными структурами не пошла. Да и от бандитов такая ушлая бабца уйдёт без малейшего труда. Как я понял, она многим бойцам спецподразделений фору даст. В каких-то акциях участвовала, воевала даже по разным странам…
– Тебе видней, – равнодушно пожала плечами Прасковья. – Как ей доверять и насколько… – и тут же ехидно усмехнулась посетившей голову мысли: – Или она тебе не только как телохранительница и хороший человек нравилась?
Уморительно было наблюдать за ребёнком и за его мимикой: бровки домиком, глазки на всю ширину, губу куснул, скривился, фыркнул, а потом всё-таки признался, не по-детски охрипшим голоском:
– Не без того! Женщина она и, в самом деле, убойная. Стильная, стройная, гибкая, подвижная… Несколько раз я за собой замечал фривольные мыслишки, когда присматривался к её фигурке. Думал: «Эх, сбросить бы мне лет сорок пять, я бы на этой девочке ух как развернулся!..»
– Вот же охальник! – искренне изумилась старушка. – И как только мысли такие срамные тебе в голову лезут? Ты бы…
Хотела сказать: «В зеркало на себя посмотрел бы, пень трухлявый!», но так и прикусила язык. Малец чуть на коленки не падал, весело ухохатываясь от услышанных порицаний. Даже слёзы вытер, когда отсмеялся, и пустился в собственные наущения:
– Ты, Прасковья, свои старческие старорежимные заплёты забывай. Сама на днях молодкой станешь, причём полностью здоровой,
