уходе. Чем Наркуша и стал заниматься, начав с подбора одежды. Хозяин вскоре в подземную комнату и сам заявился, подав условный сигнал и начав спускаться в тот момент, когда Боря Цаглиман натягивал трусы на голое тело.
Вся беда в том, что хуторянин пришёл не сам, а в сопровождении хорошо знакомых рож. И одна из них, ехидно улыбаясь и направляя на Борю пистолет, поинтересовалась:
– Наркуша, неужели ты мечтал от меня скрыться? Наивный поц!..
И, несмотря на обнажённость, бедный Цаглиман покрылся потом с ног до головы. В данный момент его жизнь не стоила и копейки.
Глава 9
Отголоски войны
Биография Прасковьи Козыревой оказалась очень богатой на события, людей, тайны и кровавые разборки. Всего в ней хватало: взлётов и падений, лжи и предательства, любви и великого самопожертвования. И судьба-злодейка издевалась, и фортуна разными местами поворачивалась, и смерть с ними всеми рука под руку ходила.
Маленький Александр только и слушал с отвисшей челюстью, но со стариковской серьёзностью в глазах. И только сжатый пересказ некоторых лет мог поразить человека и более искушённого в жизни, чем академик Кох. Особенно его поразило, что Козырева воевала в партизанском отряде и в свои шестнадцать лет попала к немцам в плен. Подверглась жестоким пыткам, была погребена под руинами тюрьмы, подорванной отступающими в спешке фашистами. Выжила лишь благодаря самоотверженным спасателям, которые разгребли руины и вернули к жизни героиню-партизанку. Увы, пытки и нахождение под обломками оставили неизлечимую травму на всю жизнь. Детей Прасковья так и не смогла иметь, хотя несколько раз пыталась создать семейный очаг.
Происхождение родителей, крупных владельцев сыродельных заводов, купцов и капиталистов, тоже сказалось на доле девушки отрицательно. По причине непролетарского происхождения её и заслуженной награды не удостоили, как ни добивался этого командир отряда. И после войны несколько раз всё в лагеря пытались отправить, обвиняя в предательстве и коллаборационизме с оккупантами. Хорошо хоть боевые товарищи как могли, но отстояли свою боевую подругу.
Именно с боевой партизанской юности Козырева осталась неравнодушна к оружию. Да и родители всегда в этом деле потворствовали. И если другие добросовестно сдавали найденное оружие или старались от него избавиться, утопив в болоте, семейство Козыревых только и делало захоронки в глухих местах. Руководствовались поговоркой: «Кушать не просит, вот пусть и лежит».
Вдобавок и в мирное время каких только коллизий не случалось. Но если имелась гарантия, что никто не заподозрит в укрывательстве огнестрельного оружия, оно тоже в тайники отправлялось.
Даже за год до пенсии Прасковья выкинула фортель в стиле юной партизанки. Начались кровавые девяностые, и бандиты ничем не гнушались. Хоть директора убить, хоть инкассатора ограбить. Вот и попытались три уголовника на своей «девятке» срезать директорскую «Волгу», которой
