десяти-пятнадцати метров.
Это, мать его, Эммерсон.
Он крупнее. Он сильнее. Он техничнее.
И он… Живой человек.
Чёртов деревянный нож ощущался в ладони лишним.
– Начали! – голос Лэна прозвучал будто из иного мира.
Я почти физически ощутила, как в кровь прыснула струя адреналина. Это позволило не поддаться панике слишком сильно. Поудобнее ухватившись за своё оружие, я внимательно вглядывалась в почти грациозные движения Норда, который не торопился нападать. Мы кружили по краю ринга, высматривая друг в друге сильные и слабые стороны, пытаясь выведать намерения в каждом лишнем шорохе. В каждом жесте…
– Ну же, Тихоня, – я прочла по его губам, практически не услышав при этом ни звука.
Неслышный шепот сбил меня с толку, и этого хватило, чтобы он тут же в один прыжок оказался рядом и молниеносно направил нож мне в район ребер.
Я еле успела увернуться. В голове теперь набатом, вместо неоновой вывески звучало: «Если бы это был реальный нож и ему бы повезло, он пробил бы моё лёгкое. Моё лёгкое. Он пробил бы мне лёгкое…»
– И где теперь твое идеальное метание, Гамильтон? Интересно… выдави тебе глаза, сможешь ли ты так же метать, а? – Норд буквально выплюнул мне под ноги эти слова, которые уже услышали все, задев за живое.
Я попробовала нагнуться и ударить его плечом в живот, уводя в так называемый «партер», но куда мне – я ведь хороша только в теории, как и говорила Лэндону. И так моя щека стремительно подставилась под размашистый удар мужского кулака. Голова дёрнулась наверх, и в ушах зазвенело так, будто накрыло ударной волной от взорвавшейся рядом бомбы.
Я не смогла сдержать то ли стон, то ли унизительный скулёж сквозь зубы, заметив, с каким удовлетворением Норд оценивал свой удар. Это длилось мгновение. Затем моя шея оказалась в его цепкой хватке: спина прижималась теперь к вздымающейся мужской груди, бицепс давил на мои сонные артерии, а ладони царапали его руку, обеспечивающую этот захват-удушение.
– Борись, Тихоня, – почти ласково прошептал голос над ухом, и это почему-то заставило ноги ослабеть.
Но ненадолго. Кое-как собравшись, я ударила Норда локтем в бок и с трудом, но выбралась из хватки. Единственное, на что дальше хватило остатков сил, – отойти от него и попробовать увеличить дистанцию. Дыхание было сбито напрочь.
На щеке вылезет великолепный синяк, бьюсь об заклад, и, судя по пощелкиванию где-то рядом с ухом, мою челюсть нужно будет вправлять. А ещё… Я с новым стоном перекатила на языке металлический привкус собственной крови, которая не заставила себя ждать и залила рот изнутри.
Это неожиданно привело в чувство. Кто мог знать, что после многочисленных полученных увечий ранее на ринге, именно эта алая масса во рту, именно от удара Норда и именно этот вкус встряхнут меня? Может быть, в этом заключалась истина концепции нашего инструктора: «сильный противник и тебя, слабака, сделает сильнее»?
Я резко выпрямилась, перестав шататься из стороны
