Светка и правда отлично отсасывает, и она преследовала меня больше года, прежде чем я смог в этом убедиться. К сожалению, Лёха об этом знает, как и о свободных взглядах своей близкой родственницы в целом.
Зимин – частный сыщик моего отца. Батя утверждает: лучший в стране, потому что на посредственность у него нет времени. Мой отец действительно очень занятой человек. В детстве я был уверен, что он работает президентом: строгий, в костюме, постоянно на телефоне, люди нуждаются в его решениях. А еще отец сделал себя сам и слегка на этом повернулся. В какой–то момент у него даже появился личный самолет и похожий на дворец дом. Без шуток дворец, с анфиладной планировкой, лепниной и танцевальной залой, в которой никто никогда не танцевал. В замке я чувствовал себя одиноким маленьким принцем, потому что отец чаще уезжал по делам в Европу и Штаты, чем останавливался дома. Поэтому, как только мне стукнуло 18 и батя дал добро, свалил в обычную человеческую высотку в центре. Просторная студия вмещает больше света, воздуха и тепла, чем весь гребаный дворец. К тому же отец там бывает так же часто, как в своей резиденции, то есть почти никогда.
У меня есть все, на что можно обменять отцовские возможности. Лучшее в России образование, стажировки в Европе, дорогие шмотки, путешествия по миру. Личный водитель, которого, как только появились права, я уволил, и купил себе тачку. Все мыслимые возможности и светлое безбедное будущее.
Есть и кое–что особенное. Вроде йети, в существовании которого я вечно сомневаюсь. Одобрение, вспыхивающее в отцовских глазах, когда сделаю нечто стоящее. Например, без батиной помощи поступлю в вуз. Или сдам на права, не подкинув продажным гаишникам ни копейки.
Моя жизнь охренительна, за ней в соцсети–фотоальбоме следят больше 11 тысяч человек. Видят, как я осваиваю серфинг на Голд Кост в Австралии, трюкачу на московских крышах, умираю со скуки на парах или танцую на Таймс–сквер. Одним из самых популярных постов был тот, где, обнимая горячую итальянку за талию, улыбаюсь в камеру. Снимок сделан, когда я работал в палермском консульстве РФ после первого курса. Через пару часов, как выложил фотку, итальянка дала мне в маленьком, заваленном бумагами кабинете. И это было самым продуктивным эпизодом той нудной практики.
Прекрасно понимаю, почему мои посты так нравятся нейросети и людям. Во–первых, коммерческая внешность, спасибо отцу. От него достались широкие плечи, густые каштановые волосы, улыбка и ямочки на щеках как у старика Эштона–мать–его–Кутчера. Во–вторых, неплохие локации, остроумные подписи. В–третьих, моя жизнь действительно красива. Бесконечные лайки и комменты это ощущение подпитывают.
Я сам искренне люблю то, как все устроено. Порой засыпаю с недоуменно–благодарной мыслью, отчего же лучшее (перспективы, красивые девушки и острое ощущение жизни) достается вовсе не самым лучшим. Себя я оцениваю здраво, иллюзий не питаю – вряд ли даже с натяжкой могу назваться хорошим человеком. Набор качеств и морально–духовных принципов не дотягивает до удовлетворительного.
