атаман и еще трое-четверо разбойников. Предводитель был ошарашен. Таких сильных и выносливых воинов ему еще не приходилось встречать. Отскочив на безопасное расстояние, он хриплым от напряжения голосом скомандовал:
– Луки!..
Но единственный из оставшихся лучников, который во время схватки как-то умудрялся пасти задних, даже не успел прицелиться. Звонко тренькнула тетива, и колх, вскрикнув от боли, уронил лук на землю – стрела Оратора пронзила ему правое предплечье. Когда он успел достать лук из горита, лежавшего возле коврика с остатками еды, и выстрелить, никто так и не понял.
– Не балуйте! – внушительно сказал Мыслитель. – Может, прекратим нашу «теплую беседу» и разойдемся с миром?
– М-м… – промычал атаман, тараща на него налитые кровью белки глаз. – Мы согласны. А как насчет… выкупа?
– Ну наглец… – Оратор расхохотался. – Подойди ко мне, я сейчас выпишу тебе выкуп. От всей души.
С этими словами он сунул меч в ножны, поплевал на ладони и сжал кулаки. Несмотря на то, что Оратор говорил на незнакомом предводителю разбойников языке, он все понял. И тут же отскочил на два шага назад, словно увидел перед собой изготовившуюся к броску змею.
– Я всегда говорил, что палка в обучении гораздо эффективнее красноречивых нравоучений, – сказал Оратор, обращаясь к Мыслителю. – Знание нерадивым ученикам (а тем более, почтение к педагогу) нужно вбивать в башку розгами по всем мягким местам, иначе их не пронять.
– Почему бы тебе этот метод не применить к своему корольку? – не без ехидства ответил ему Мыслитель.
Оратор помрачнел и сделал вид, что поправляет одежду. Мыслитель снисходительно улыбнулся и сказал, обращаясь к атаману разбойников:
– Забирай своих людей и проваливай по-добру, по-здорову. И чтобы мы вас больше никогда не видели. Иначе в следующий раз нам придется сложить из ваших тел гекатомбу[8] и отправить вместе с дымом к праотцам.
Совсем потерявший голову атаман не посмел перечить. Мало того, он даже поклонился «добрым» господам. Старый разбойник теперь ни на йоту не сомневался, что перед ним сами боги или богоравные герои.
Через несколько минут плато опустело. Некоторые разбойники ушли своим ходом, ахая и охая от сильных ушибов, а кое-кого им пришлось тащить на руках.
– А что, – весело сказал Оратор, – неплохо отдохнули! Теперь я готов подняться на самую высокую вершину, как бы ни было трудно. Тело поет, душа радуется…
– На вершину подниматься тебе не придется, – вдруг раздался чей-то сильный, как раскат молодого весеннего грома, бас.
Путники невольно вздрогнули и обратили свои взоры на тропу. К ним приближался огромного роста мужчина в одной набедренной повязке. Его рельефные мышцы играли под смуглой кожей, словно живые, длинные курчавые волосы были слегка тронуты сединой, а большие, широко открытые глаза великана цвета светлого
Гекатомба – жертвоприношение.
