высокий черноусый человек в помятой замасленной шляпе, в кожаном шоферском пальто, в кожаных перчатках и с теплым шарфом, обмотанным вокруг шеи.
– Вот это сюрприз! – радостно воскликнул Дзюба. – Прибыл за мной?
– Как видите, – шофер улыбнулся из-под прокуренных усов, показывая металлические зубы. – Правление артели ждет вас не дождется!
– Прекрасно! Поехали! – Дзюба круто повернулся к Белограю: – А ты, сынок?.. Если желаешь перемахнуть Карпаты на машине, то и для тебя найдется место.
– С удовольствием. Какой дурак откажется от такой поездки. Одну минутку подождите, я сейчас вернусь.
Иван Белограй вскочил в свой вагон. Взяв чемоданчик, он зашел в соседнее купе.
– До свидания, Вера Гавриловна. Покидаю поезд: еду напрямик через Карпаты, машиной. Желаю счастливой дороги. На обратном пути заезжайте в гости. Ох, и встретим!
Он достал записную книжку, что-то написал в ней и, вырвав страничку, протянул женщине.
– Ищите по этому адресу: Колхоз «Заря над Тиссой», Гоголевская, 92. Терезия Симак. Любую справку получите у этой дивчины.
Вера Гавриловна нежно и грустно посмотрела на ровесника своих сыновей, неопределенно сказала:
– Что ж, сынок, может быть, и заеду.
3
На ярко освещенной площади львовского вокзала, у чугунной ограды сквера, стоял неказистый с виду трофейный грузовик, принадлежавший Яворской артели по производству стильной мебели. Просторная кабина «мерседеса» легко вместила троих. Черноусый, в кожаном пальто, человек, механик Скибан, как его называл Дзюба, сел за руль. Белограя пригласили занять место посредине. Крайним справа по-хозяйски разместился Дзюба. Он с наслаждением вытянул ноги, подобрал под себя пальто и улыбнулся глазами из-под толстых стекол роговых очков.
– Поехали, механик!
Хлынул яркий поток света на омытый дождем булыжник, зашуршали шины, поплыли слева и справа голые каштаны и дома, выложенные глазированными плитами, промелькнули темные стрельчатые ажурные башни костела, прощально прозвенели красные трамвайные вагончики. Машина выскочила на безлюдную дорогу, густо заросшую хмурыми тополями. По обочинам, сразу же за шеренгой деревьев, поднимались отвесные кручи весеннего тумана. Убегали назад желтые щиты дорожных указателей.
Механик Скибан сосредоточенно склонился над рулем, Белограй беспечно курил, вглядываясь в дорогу. Дзюба молча затаился в своем углу, как бы дремля. Уверенный в полном осуществлении своего замысла, он не склонен был тратить какие-либо новые слова на обреченного Белограя.
Машина безостановочно мчалась на юг, к Карпатам. Деревня за деревней оставались позади, на севере. Все пустыннее и темнее улицы. Вот прорезал жидкую туманную мглу последний, забытый, наверное, огонек в придорожной хате, крытой замшелой соломой, с аистом на гребне, и машина покатилась по глухой прикарпатской равнине.
Туман отступил от дороги
