style="font-size:15px;"> – Что такое?
– В больнице капитан Минин. Он его и обнаружил.
– Что случилось?
– Да ничего серьёзного. Сердце прихватило на работе.
– Это что же у вас такое, товар-рищ полковник? – Шнейдер надвинул брови. – Больной контингент?
– Случай. Никогда не жаловался.
– Нехор-рошо получается… Это, значит, тот, котор-рый нашёл тр-руп, тепер-рь едва не умер-р?
– Ну что вы! Это к делу не относится. Нервишки. Сердце прихватило. Он допросы всю ночь вёл.
– Р-разберёмся.
– Товарищ подполковник!..
– И оставьте пр-ри мне офицер-ра для пор-ручений. Посообр-разительней. Я, знаете ли, не любитель этих… телефонных пер-реговор-ров.
– Лейтенант Квасницкий, если не возражаете.
– Это который встр-речал?
– Да. Он на вокзале был со мной. Сейчас во второй машине с майором Обух-Ветрянским.
– Хор-рошо…
Больше Шнейдер, как ни пытался разговорить его Ахапкин, в беседы не вступал, лишь хмуро кивал или, наоборот, отмахивался головой, а то и вовсе оставлял вопросы полковника без ответов, будто не слышал.
На пятые сутки к самому концу недели Минин был выписан на домашний режим. Из больницы его вёз на служебном «козлике» Жмотов, озабоченно донимая оперуполномоченного расспросами о здоровье.
– Мне теперь всё нипочём! – усмехался ещё бледными губами Минин. – Фёдорыч успокоил, что до разрыва сердца далеко, а остальное не страшно. Вот только с куревом капец.
– А это дело? – щёлкнул себе пальцем по шее Жмотов.
– Допустимо. Но с ограничением.
– Не через край?
– Угу. А ты чего это за мной на машине прикатил? Как за генералом? Откуда такой почёт?
Жмотов в сторону глянул, сплюнул.
– Я бы и сам до дома дотопал. Мне тут идти – коту прогуляться.
– Шнейдер распорядился.
– Это кто такой?
– Ты же ничего не знаешь. Это главный. Из проверяющих.
И Жмотов усердно задымил папироской.
– Приехали?
– Давно. Мы уже взмокли.
– Это что же?
Жмотов пожал плечами.
– А Лев Исаевич?
– На месте Ахапкин. Сидит… – Жмотов смолк, будто язык прикусил.
– Чего?
– Да я это… – понимая, что и так сболтнул лишнего, Жмотов весь скривился. – Им с тобой встретиться надо.
– Встретиться?
– Ну.
– Кому это им?
– Обух-Ветрянский. Особист. Он проверкой занимается.
– Та-а-ак…
– А в больнице несподручно.
– Вона что… – Минин, раздумывая, брови вскинул и губы поджал. – А я маракую, что это Фёдорыча пробрало? Я его долбил, долбил, как дятел, всё выписать просился, у меня птица дома от голода пропадает, а он ни в какую.
