Роман? – спросил Джон.
– Да, в этой стране впервые.
– Гиблое место, скажу я вам, – сказал, покачивая головой, Джон.
Он достал из пластиковой сигарочницы толстую темно-коричневую сигару и неторопливо раскурил ее, причмокивая от удовольствия. Эва скривилась, слегка отклоняясь от сизых клубов дыма, но ничего не сказала. Пол был совершенно невозмутим.
– Почему? – поинтересовался Роман, дождавшись, когда американец вытащит сигару изо рта.
– Да здесь никому ничего, кроме Аллаха, не надо. Вот я представляю строительную фирму «Хоган и К°». Мы строим автодороги. Хорошие дороги, смею вас уверить. Нашей фирме полсотни лет, и мало стран на земле, где не лежали бы наши дороги. Мы предлагаем Ираку на самых лучших условиях проложить автострады в самых гиблых районах. Там, где ходят только верблюды и ездят запряженные ослами повозки, будут проложены самые современные шоссе. Ведь это в несколько раз повысит экономическую мощь страны. Только дурак этого может не понимать. И что же мы слышим в ответ от иракского правительства? Подождите – вот и весь ответ. Скоро год как я торчу в этом богом забытом Ираке, слышу каждый день взрывы и выстрелы и никак не могу заключить контракт. Они говорят – подождите, и дальше этого дело не идет. Каждый раз я словно натыкаюсь на глухую стену. А почему? Да потому, что здесь никому ничего не нужно. Они делили власть между собой тысячелетия до нас и тысячелетия будут делить после. Здесь главное – кто сильнее и правильнее верит в Аллаха. А на все другое им наплевать. Но почему от этого должен страдать Джон Лейтон, вот чего я никак не пойму…
– Вы говорите так потому, что совершенно не знаете культуры этой страны и менталитет ее жителей, – не дав ему договорить, парировала Эва. – Вот типичная точка зрения американца: нагрянуть со своими никому не нужными проектами, всюду понастроить бетонных монстров, загрести побольше денег, пользуясь удобным моментом, и уехать к себе домой. И как всегда, вам нет никакого дела до экологии разрушенной вашими «благодеяниями» страны, до ее культурных и национальных традиций. Одна только голая нажива…
– Эх, девочка, – вздохнул Джон, покачивая головой. – Не может же человек разорваться. Наша фирма строит дороги – и хорошо, только дайте нам заниматься своим прямым делом. Вы – журналист, вот и пишите о том, что видите. А дипломаты пусть разгребают весь этот мусор. И что толку спорить о том, что меня не касается, если ничего от этого не изменится? Разве я не прав?
Он обратился за поддержкой к Полу, а затем к Роману, но и тот и другой предпочли отмолчаться и не вступать в спор с юной энтузиасткой. Какой смысл ломать копья в этой неравной битве? Поживет – сама все поймет.
– Так думает каждый обыватель, сидя дома перед телевизором, и от этого все беды в мире, – не сдавалась Эва. – Все трагедии – от человеческого равнодушия.
Теперь и Джон счел за лучшее промолчать. Он глянул на Романа и красноречиво перевел взгляд на бутылку с виски. Роман улыбнулся и налил ему и себе сразу по полстакана.
– Вот это по-русски! – восхитился Джон.
